Артур Сунгуров - Война меча и сковородки

— Хорошо, давай погадаем, — сказала она хрипло.

— Садись, — Айфа кивнула на стул у зеркала. На стуле лежала подушечка из тех новомодных восточных вещиц, что начали проникать в жизнь эстландской аристократии. По парчовой ткани летели удивительные огненные птицы, вышитые золотом и алым шёлком. Айфа взяла подушечку и не глядя швырнула на пол.

Эмер почти с отчаяньем проследила взглядом за дорогой вещицей, брошенной так небрежно, и на тряпичных ногах подошла к туалетному столику, где в раме из морёного дуба красовалось большое овальное зеркало. Такое зеркало стоило не одну сотню золотых, но муж у Айфы был богатый и не скупился на подарки. Отражённая в хрустальной поверхности комната немного искажалась, придавая таинственности. Где-то там, по ту строну рамы, существовал особый мир, в который Айфа могла заглядывать без труда, а она, Эмер, могла только прилепиться к её умению.

— Смотри в зеркало, молчи и запоминай, — голос Айфы стал вкрадчивым. — Пока молчишь, тебе будет открываться будущее. Но едва скажешь хоть слово, колдовство рассеется.

Она зажгла две маленькие курильницы и поставила их справа и слева от Эмер. Синий дым, ароматный и густой, окутал её, словно покрывалом. Голова закружилась, но сознание оставалось ясным. Налив родниковой питьевой воды в чашу, Айфа достала из сундука флакончик из алебастра, вынула пробку и капнула несколько капель тёмной жидкости в чашу. Вода помутнела, поголубела, а потом заиграла масляной радугой.

Обойдя Эмер трижды посолонь, Айфа вполголоса напевала непонятные заклинания, склонившись над чашей. Потом протянула руки над головой сестры и выплеснула радужную воду на поверхность зеркала. Брызги попали на лицо Эмер, и она на секунду зажмурилась, а когда открыла глаза, в зеркале появились неясные образы. Они перемещались тёмными пятнамии постепенно обретали ясность.

Одно дело — слышать о колдовстве, и совсем другое — увидеть его воочию. Язык Эмер прилип к нёбу, а в горле пересохло. Боясь пошевелиться, она смотрела в зеркало, но не видела ни своего отражения, ни отражения Айфы. Радужная плёнка затянула всю поверхность стекла, а потом появилась движущаяся картина. Это был рыцарский турнир, тут Эмер не могла ошибиться, хотя и видела турнир лишь однажды. То есть, наяву — однажды, но во сне — почти каждую ночь.

Это был большой и пышный турнир. И даже королева сидела в ложе, украшенной лентами и цветами. Королева выглядела совсем, как сейчас, и Эмер решила, что предсказание относится к недалёкому будущему. По ристалищу гарцевала кавалькада рыцарей. Маленькие фигурки в плащах и разноцветных коттах чинно следовали парами. У замыкающего колонну волосы так и горели на солнце начищенной медью, и в этом рыцаре, восседавшем на гнедом жеребце, Эмер с удивлением и восторгом узнала саму себя. Это была она! В кольчуге, с мечом у пояса, держащая шлем на сгибе локтя. Эмер из будущего широко улыбалась зрителям, и те радостно махали руками в ответ.

Внезапно по поверхности зеркала пробежала дрожь, как бывает, когда бросаешь камень в озеро. Изображение турнира померкло, и его сменила другая картина. Эмер снова увидела себя — с распущенными встрёпанными волосами, в одной ночной рубашке, склонившуюся над спящим мужчиной. Видение продолжалось несколько мгновений, и разглядеть спящего Эмер не успела. Заметила только обнаженную мускулистую грудь — широкую, как доска.

Наверное, будущий муж. По телу прокатилась горячая волна. Красивый муж — это подарок судьбы! Какое замечательное предсказание! А она-то, дурочка, боялась!

Но зеркало показало ей следующую картину. Близко-близко Эмер увидела собственное лицо. Но оно не было её отражением, а было повёрнуто поперек рамы. Глаза той Эмер были закрыты. Спала она, что ли? Изображение почему-то сотрясалось, и сначала Эмер не могла понять, в чём дело. Но вот лицо медленно поплыло назад, и стало ясно, что она лежит на полу, головою на коленях какого-то мужчины, который встряхивает её, будто заставляя пробудиться. Проклятое зеркало показало мужчину со спины, вот незадача! Зато хорошо был виден мозаичный пол — скопление рыб и морских гадов на чёрном фоне. Конечно же, это тронный зал! Эмер ни разу не была там, но столько рассказов ходило о прекрасном убранстве, чудесной мозаике и колоннах высоких, как самые высокие сосны! В это время голова зеркальной Эмер как-то странно свесилась.

— Небесное пламя! — воскликнула настоящая Эмер, торопливо осеняя себя знаком огня.