Светлана Мик - 7 веков к тебе

– Не велено впускать проходимцев. Ждите!

– Да как ты смеешь?! Мой господин умирает, безбожник этакий! – не стерпел слуга.

– Я должен сначала найти мать-настоятельницу и спросить у нее разрешения открыть ворота. Так что ждите! – и наш сторож, хромая, отправился на поиски матери-настоятельницы по всему монастырю.

Я оглянулась на послушниц и монахинь, но ни одна из «сестер» не проявила явного милосердия к человеку, так остро нуждавшемуся в нем. Все с любопытством столпились у закрытых ворот, выглядывая в полуприкрытое окно.

И тогда я сама приняла решение. За одну секунду. И никогда об этом не жалела.

Я подбежала и пошире распахнула окно. Пожилой седоволосый оруженосец и стоявший с ним цыган что-то возбужденно обсуждали. У повозки, где, очевидно, умирал рыцарь, сидела старая цыганка с окровавленной тканью в руке. Она уже никуда не спешила.

Седой слуга, увидев меня, вдруг быстро подошел к окошку и с отчаянием заговорил:

– Леди, будьте милостивы к умирающему. Ведь на его месте мог быть ваш брат или отец. Возможно, это последние часы моего господина, а ваш охранник, пес знает, куда запропастился! – Он обернулся на раненного и отчаянно хлопнул себя по бокам, – расскажи кому, ведь не поверят, что славный барон Хэдли, истекая кровью, умирал под стенами Божьей обители!

Медлить было нельзя. И я стала отодвигать тяжелые засовы на воротах один за другим. Настоятельницы все еще не было видно, когда я позволила занести раненого в пределы монастырских стен в ближайшее строение – дом сторожа, напоминающую большую старую будку. А монахини, стесняясь и прячась друг за друга, наконец-то принесли колодезную воду и чистую ткань.

У раненного человека был жар, и мне пришлось срочно обтереть его лицо, шею и руки холодной водой, как всегда делала мама при моей болезни.

В первые минуты этот человек показался мне обычным мужчиной. У него были высокий лоб, прямые стрелы бровей, крепкая челюсть. Жесткая щетина не могла скрыть его широкий подбородок, что, кстати, указывало на сильный характер человека. Но даже тогда я поразилась, насколько внушительными были его грудь и плечи. Еще бы, при таком телосложении его противнику было легче попасть в него стрелой, чем промахнуться. Однако именно такое строение объясняло, как воины Средневековья «вращали» мечами весом по 50 килограмм сутки напролет. И все же, насколько бы не был силен этот рыцарь при жизни, сейчас он был не в состоянии поднять даже собственные веки.

Я знала, что надо срочно очистить его раны, но все же боялась притронуться к ним. Такого жуткого зрелища я и представить себе не могла. Размотав тряпье цыган, я обнаружила на предплечье человека открытую рану, очевидно, от меча. Его кожаный жакет-броня тоже был обагрен кровью. Кое-где она хлюпала и под одеждой. Вдобавок к этому, рядом в двух местах виднелись раны, словно маленькие глубокие ямы.

– Это… это от стрел? – не поверила я глазам.

– Да, леди, – закивал слуга, притоптывая от нетерпения, – я их сам вытаскивал после боя.

– Нет, нельзя! Так он больше крови потерял!

– Так я же золой из костра потом засыпал.

– Что Вы засыпали?

– Раны господина Хэдли. И крови стало меньше идти…

У меня не было слов. Думаю, оруженосец это понял по моим круглым глазам. Меня особенно беспокоила рана мужчины слева на груди, было ясно – метили в сердце. Под коркой уже запекшейся крови виднелись крупицы земли, которые следовало как можно скорее вычистить. Господи, и это в теле живого человека!

Смотря на такие раны, я сама ощущала физическую боль. С окаменевшим лицом я начала отмачивать его затвердевшую кровь возле ран, перемешанную с грязью. Как говорится, глаза боятся, а руки делают. Я опасалась, что человек придет в себя и почувствует все болезненные манипуляции, поскольку ни капли обезболивающего ему еще не дали. Но нет, в сознание он так и не пришел. Повезло. И ему, и мне.

Я старалась делать все максимально быстро и четко, а за недостатком инструментов вскоре стала промывать и очищать его раны не только тканью, но и голыми руками. Это было одним из страшнейших кошмаров моей жизни. Лишь одна из девушек решилась помогать мне, чуть не со слезами уверяя, что будет нам наказание.

Но тут причитания послушницы прекратились – появилась настоятельница монастыря и несколько пожилых монахинь. В гробовом молчании она смерила меня взглядом, перед которым, наверное, отступили бы даже противники на поле боя. Но тогда я была уверена, что поступаю правильно, поэтому ее мнение меня не волновало. Настоятельница велела монахиням сменить и подогреть воду, подать еще чистой ткани для раненого и начать готовить лечебные отвары из трав. Затем она взяла огромные ножницы, обошла рыцаря с другой стороны и помогла освободить раненного от одежды до пояса.