Рина Ских - Вселенная на пятерых

Эта неуместная здесь мысль помогла осознать очевидное: это не я. И картинка тут же сменилась, меня будто выбросило из тела, и я теперь могла наблюдать за всем со стороны, к счастью не испытывая больше чужих эмоций. Светловолосая девочка лет одиннадцати, что-то тихонько напевавшая своей игрушке, выглядела спокойной, я бы даже сказала – умиротворенной, но мне слишком долго снились сны, принадлежавшие Астрид, и я знала наверняка: положительные эмоции там не то что редкость, а я и вовсе не уверена, что она способна их испытывать.

И все же чем больше я смотрела на эту девочку, тем меньше могла различить ее черты лица. Они будто смазывались, не поддавались восприятию, как иногда бывает во снах. Мне же почему-то было крайне важно увидеть ее, рассмотреть наверняка ангельски прекрасное личико, убедиться, что этот ребенок – маленькая Астрид. В конце концов, а кто же еще?

– Нравится? – прозвучал чей-то знакомый голос.

В первый миг я подумала, что это часть воспоминания, где я всего лишь зритель, но девочка никак не отреагировала, продолжая играться на своем месте. Я же, обернувшись, увидела вполне материальную взрослую Астрид, сидевшую на краю стола и беспечно болтавшую босыми ногами. Одета она была в ту же рубашку, что и девочка, только своего размера, и смотрела прямо на меня.

– Что именно? – осторожно уточнила у нее.

На что Астрид легкомысленно пожала плечами.

– Не знаю. Это место, она, медвежонок… Не кажется знакомым? – спросила она, продолжая болтать ногами и с какой-то мечтательной задумчивостью смотреть на девочку, абсолютно не обращавшую на нас внимания.

– Она – это ты?

– Кто знает? Может, я… – протянула она и, резко обернувшись, посмотрела мне прямо в глаза, добавив вкрадчиво: – А может, и ты.

С минуту насладилась моим выражением лица, на котором определенно отразилось, насколько мне стало не по себе от этой фразы. И разразилась веселым искренним смехом.

– Расслабься, конечно же, это не ты! С чего бы тебе проводить время здесь? У тебя, небось, была счастливая семья: ты, мама, папа, щенок… У счастливых детей обязательно должен быть щенок! Скажи, ты была счастлива? – Легко соскочив со стола, она шагнула ко мне.

Впервые я встречалась с ней во сне. И пусть я наяву постоянно слышала ее голос, сейчас происходящее казалось мне слишком странным и нереальным. Я и хотела ее коснуться, и меньше всего желала, чтобы это произошло.

– У меня был кот… – прошептала непослушными губами, хотя вопрос определенно не требовал ответа.

– Да? – переспросила она без особого интереса. – Понятия не имею, лучше это или хуже.

И, потеряв ко мне интерес, она подошла к девочке, любовно погладила ее по волосам и с каким-то непонятным благоговением склонилась над медвежонком, которого девочка положила на кушетку.

– Что это за место? Где твоя семья? Почему ты находилась здесь? – поспешила спросить я, видя, что Астрид, казалось, забыла обо мне.

– М-м? – Словно очнувшись ото сна, она обернулась ко мне и несколько секунд рассматривала, будто видела впервые. Но вскоре на ее лице отразилось узнавание, и она расплылась в мрачной улыбке. – Я не знаю, кто это. Просто какой-то ребенок… Понятия не имею, почему она мне раньше снилась. Видишь, она совсем одна. У меня же был папа. Я это помню. Помнила…

На последней фразе ее лицо засветилось радостью, улыбка стала мягче, кардинально преобразив ее. Я же понимала теперь еще меньше. К тому же как-то упустила момент, когда девочка куда-то делась, а вместо нее на кушетке сидела Астрид и, закусив губу, ласково разглаживала искусственный мех оставшейся лежать игрушки, касалась пластмассовых выпуклых глаз…

– И где он? Может, девочка просто плод подсознания, проекция чего-то. Но ты определенно знаешь это место, оно бы не взялось из ниоткуда. Где это? – упорствовала я, осторожно подойдя ближе.

– Не знаю… Но очень хочу узнать. Ты мне поможешь? – Она уставилась на меня с непонятным выражением лица.

– Каким образом?

– Я была здесь… Просто не помню… У тебя бывало такое, Ас-сиа? Когда ты силишься что-то вспомнить, но не удается? Нечто очень и очень важное, какую-то часть себя? Испытывала чувство потери, когда оно преследует тебя годами, а ты даже не можешь понять, что именно потеряла, когда и где? – Она скривилась, будто от боли, сделавшись на какой-то миг совсем беззащитной.

– Но что-то же ты помнишь? Какую-то мелочь?

Сердце громко стучало в груди, ладони вспотели, нервы просто дрожали, натянутые до предела. Никогда я еще не видела Астрид вот так, никогда даже не слышала таких интонаций в ее голосе. И все же это сейчас все казалось до боли реальным.