Яна Поль: Зверь в отражении. Одержимый

Мари отвернулась, не в силах смотреть на мучения зверя. Второй выстрел пришелся ему промеж глаз: берсеркер дернулся и затих.

Алекс сжал в руке артефакт с заклятием.

— Нет, — Кэт схватила его за рукав. — Еще рано.

Стены имения содрогались. Магическое стекло полностью растаяло, серые зубы каменной кладки испещрила паутина трещин, индиговое свечение переходило в серебряное, поднималось выше и исчезало под потолком.

Шаги и голоса приближались.

— Сейчас!

Катерина бросила склянку на пол, и Алекс последовал ее примеру. Пространство пошло рябью, серый дым, клубясь и сверкая, мгновенно заволок узкий закуток коридора. Как только друзья исчезли, Мари увидела четверых стражей: ошарашенные и оглушенные хлопком они замерли, но заметив ее, без промедления кинулись вперед.

Тонкое стекло сосуда лопнуло, осколки иглами впились в ладонь, онемение расплавленным свинцом разлилось по венам. Мари не могла даже пошевелиться, ее подхватило невидимое течение. Никакие американские горки с этим не сравнятся: грудь буквально разрывало на части. Зажмурившись, Мари представляла, что ее затягивает в водоворот куда-то на дно... пустоты. Но все прекратилось так же резко, как и началось.

Удар с высоты едва не вышиб дух, желудок совершил головокружительный кульбит, и Мари без сил растянулась на полу.

Ее обхватили за плечи, поставили на ноги. Она зажмурилась, а когда снова открыла глаза, увидела знакомое лицо.

— Здравствуй, Марилли. — Демиург дружелюбно улыбался. — Я же говорил, что помогаю союзникам.

Глава 3

III. Выбор

— 3 —

— Знаешь, что отличает настоящего заклинателя от жалкого подобия вроде тебя?

Кхалесса поднялась, медленно приблизилась к магу. Стефан Стрикс сидел в стороне от остальных, опустив голову и вперив взгляд в пол. Она схватила его за подбородок, заставляя посмотреть на себя и, наклонившись, прошептала:

— Честь и достоинство.

Брови мага сошлись на переносице. Он только сжал челюсть, а на щеках заходили желваки.

Стрикс выглядел так, словно минувшей ночью ничего не случилось. Фенрир нашел его одним из первых: маг сидел в коридоре, прислонившись к стене, чуть живой, весь в крови. Рваные раны от волчьих клыков выглядели удручающе. Мертвая заклинательница и ее страж находились там же. Когда Проклятый все понял, то едва не захлебнулся от гнева. Фенрир шагнул к Стриксу с твердым намерением оставить в полумраке коридора третий труп, но подоспели остальные, и он словно очнулся.

Осознание, что это не его эмоции, не его злость, пришло намного позже. Расплатой стала головная боль: резкая, как удар кузнечного молота. Собрав волю в кулак, он перетерпел очередной приступ. В этот раз мучения длились недолго, никто ничего не заметил, куда больше всех беспокоил побег пленников и умирающий Стефан. Ему повезло: Владимир успел вовремя, магия отца вернула его в мир живых.

— Ты убил женщину. Заклинательницу, превосходящую тебя по силе. Убил подло и бесчестно!

Резко выпрямившись, Кхалесса вернулась на место, ее следующие слова прозвучали как приговор:

— Я не желаю больше видеть тебя за этим столом. Никогда! Убирайся!

Собравшиеся заметно напряглись, заерзали, обеспокоенно переглянулись. Стефан ошеломленно уставился на Истинную.

— Позвольте, Госпожа, — Владимир, опираясь о стол, неуклюже встал, — …он мой сын.

— Желаешь отправиться следом за ним?

Повисло молчание. Взгляд, которым его наградила Кхалесса, буквально пригвоздил к месту. Стрикс замотал головой, его щеки затряслись, как у бульдога, опустился на стул.

Они боялись. Каждый из собравшихся боялся и трепетал. Жалкое зрелище! Фенрир не помнил, чтобы те, кто обладали силой, испытывали нечто подобное. На их стороне всегда была власть и непоколебимая вера в магию. Он же видел сборище жалких неудачников и трусов, возомнивших себя выше людей. Их страх омерзителен и противен.

Благодаря Маккиверу он знал о них все. Равнодушным взглядом скользил по лицам, таким знакомым и в тоже время совершенно чужим. Склонив голову, задержал внимание на Рофтоне, ухмыльнулся. У Гаррета имелся целый список тех, кого он собирался отправить к праотцам. Рагнар мог иметь все: власть, уважение, но предпочел путь разрушения и роль услужливого прихвостня, выполнившего грязную работу и ушедшего в тень. Они все выбрали этот путь. Воистину, история повторяется.

Были и те, кто оказался в Братстве сравнительно недавно. После смерти старшего Рималли, они перешли на сторону Лиама. Вряд ли у них был выбор: испокон веков семьи привыкли склоняться перед теми, кто сильней, чей авторитет неоспорим. За несколько столетий нерушимого мира новые поколения магов утратили бдительность, позабыли свою историю. Все это позволяло Братству долго копить силы, находясь в тени, и когда они решили выйти на свет, привычный мир потерпел крах. Законы и устои теневого общества оказались замками на песке. Семьи присягнули сильнейшим, не желая проливать кровь. Они не привыкли бороться.