Надежда Мунцева - Тысяча и одна Ведьма 2

И надутые губки.

Все рассмеялись. Дракошка немного смутилась. Немножко, совсем, совсем. И повторила:

– Ну?! Где моя конфета?! А то я от бабушки ушла, от дедушки сбежала, и от вас уйду, если злые будете и мне конфет не дадите!

– Ах, ты, сластенка! – воскликнула хозяйка комнаты, – так ты из-за конфет из дома убежала? А, ну! Давай всё рассказывай! Мы тебе не бабушка с дедушкой, от нас не сбежишь!

И девушки дружно сделали грозные лица.

Коша посмотрела на них. Сделала глазки. Поморгала длинными ресничками.

Не помогло.

Надула губки.

Не вышло.

Поняла, что попала, и начала рассказывать:

– Да! Сбежала! А чего они: «Столько сладкого есть вредно! Слипнется! Огнем пыхать не сможешь!» Зажали! И даже тортика не дали!

У Коши задрожали губки, что впрочем, не произвело ни на кого никого впечатления.

– А ты подумала, – тихо начала говорить девушка, в чьей комнате всё происходило, – как они сейчас переживают и волнуются? Нет, вот, ты подумала?!

Коша часто, часто заморгала глазками. Очень часто. Потом начала тереть кулачками свои глазищи. Потом…потом КАК разревелась!

Слезы потекли водопадом! Постель начала промокать. А слезы всё лились и лились!

– Эй, хватит! Ты мне тут потом уже устроила! Прекрати реветь! Сама натворила, нечего тут обиженную изображать. Давай думать, как тебе к ним вернуться!

– Яаааа, яаааа – ревела дракошка, – не помню! Я шла, шла, потом бежала, потом опять шла. Потом устала, спать захотела. Смотрю, сено свежее, я в него и закопалась. А оно куда-то поехало. Оказалось, на телеге лежало.

Ехало, ехало, я подумала, что, если меня люди увидят, в зоопарк отправят. А я не хочу туда! Спрыгнула! И опять пошла.

А потом так кушать захотела, вот так захотела. И запах учуяла, родной, дракончиками пахло.

Тут она втянула воздух носиком, и продолжила:

– Смотрю свет. По стенке влезла, что мне та стенка?! А тут драконом пахнет, а еды нет! Зато кровать есть, я под неё залезла, а тут ты,… а куда мне теперь, я не знаюююююуууууу!!!!

Рев продолжился.

– Прекрати реветь, – твердо повторила хозяйка, – вместе придумаем!

И она, взяв айяйяйяфон, стала звонить своему дракону.

Пока Амазонки разбираются с Кошей, в Доме продолжают развиваться события.

Там такой ажиотаж! Такой наплыв!

А всё почему? Потому что, в зеркалах, где ещё показывались искаженные отражения, появлялось всё больше и больше окошечек, в которых показывались счастливые пары. Все счастливые. Все парами.

И не только новые.

Всё дело в том, кто, когда на процедуру очищения приходил женатый мужчина или замужняя женщина, их всегда у ворот Дома встречали их половинки.

Как будто знали! А впрочем, кто этих Ведьмочек знает, может они и на самом деле предупреждали? От них всего можно было ждать!

И знаете, от того, как встречались те, кого исцелили и те, кому приходилось терпеть их прежние выходки, аж слезы на глаза наворачивались.

От радости, само собой, и от счастья за тех, кто смог. Кто сумел. Кто нашел дорогу к Дому.

Вообще-то им сейчас не до нас. Пусть пока там всё разбирается, ладно?

А у нас тут такие дела завертелись, такие дела, так завертелись!

На счет Верьи начали поступать неопознанные суммы денег. Абсолютно неопознанные. Без подписей. Нет, иногда подпись была, одно слово:

«Благодарю!»

Верья только макушку чесала, и ничего понять не могла. Что? От кого? Откуда? Зачем? На что?

Небольшое расследование всё пояснило.

Оказывается мудрая мумия, которая Исида, не поленилась, обзвонила всех, с кого уже все какости сняли, и объяснила им, что слово благодарю, хорошо, а вот существенная благодарность лучше! И всем дала счет Верьи.

И что вы думаете? Все прониклись. И стали переводить денежки. Те у кого никаких таких всяких темностей в сердце нет, знают, что такое благодарность.

А Верья задумалась. Ей и своих доходов хватало. И куда деть новые поступления, надо было решить.

Денежки не очень – то лежать на счету любят, им гулять интересней.

И она придумала!

На очередном совете всех и вся, Верья вынесла предложение.

– А давайте постоим городок для бездомных Домовых?

Всё прямо так обрадовались! Ибо Домовому без дома очень печально.