Эдриан Феникс - В крови (ЛП)

Дуло не сдвинулось ни на йоту.

— Почему ты делаешь это? — спросила Хэзер.

— Потому что я узнала, кто и что такое Данте, и догадываюсь, что ты значишь для него.

— И почему тебя это волнует? — возразила Хэзер напряженным голосом.

— Моя мать вампир, — подбородок Кортини чуть-чуть приподнялся. — Я была воспитана в семье вампиров и всю свою жизнь слушала легенды об Истинной крови.

— Дитя сердца, — сказал Вон. — Кто твоя мать?

— Рената Алесса Кортини.

Вон присвистнул.

— Святые угодники. Одна из Cercle de Druide. — Он опустил пистолет и посмотрел на Хэзер. — Предлагаю ей на время поверить. Если она облажается, она труп.

Кортини наклонила голову в сторону Вона.

— Спасибо, llygad.

— Сойдет, на мой взгляд, — сказала Хэзер. — Давайте найдем Данте.

***

Шелест крыльев. Данте ощутил мускус и дым ладана. На него лучилось тепло. Боль в сердце ослабла.

Люсьен здесь и в безопасности.

Но запах был неправильным, и он был женским.

Данте открыл глаза и посмотрел на женское лицо, покрытое каплями дождя, — золотые глаза, волосы цвета ночи, тонкий сапфирово-синий торквес вокруг шеи. Черные кончики ее крыльев изгибались над головой, укрывая его от дождя. Она провела пальцем по его челюсти, скользнув вниз к ошейнику.

— У тебя был приступ, Данте. Но ты не можешь долго отдыхать, мы должны уходить.

— Ты знаешь мое имя. Ты друг Люсьена?

— Да, он послал меня, — ответила она. — И ты можешь звать меня Лилит.

Она бросила взгляд в небо.

— Нам нужно уходить.

— Нет, я не уйду. Почему Люсьен послал тебя, а не пришел сам?

Данте поднялся с земли. Боль пронзила его ребра. Поцарапала его разум. Ночь вращалась вокруг, и он бы упал, если бы Лилит не поддержала его рукой за плечо.

— Merci, — пробормотал он, отступая в сторону. — С Люсьеном все хорошо?

Свет в глазах Лилит стал мягче.

— Твой отец мертв, малыш.

— Ложь. Я не верю тебе, мать твою!

Он снова потянулся к связи с Люсьеном и коснулся пустоты. Боль выжигала, словно кислота, его сознание. Он покачнулся и коснулся дрожащими пальцами виска.

— Он умер, защищая тебя от своих врагов, — произнесла Лилит. — И эта жертва навредила тебе больше, чем ты можешь представить. Позволь мне помочь.

Данте не мог вдохнуть. Сердце заледенело и остановилось, кровь застыла в его венах. Он судорожно вздрогнул, руки сжались в кулаки.

— Нет, — с трудом выдавил он. — T’a menti. Он не мертв. Нет.

Je t’aime, mon fils, toujours.

Я оттолкнул его, а теперь он ушел навсегда.

Он теперь будет со мной, Данте-ангел?

Рыжие волосы, веснушки, голубые глаза, хихиканье. Хлоя. В этот раз ее имя не ускользнуло из его сознания, словно камушек, летящий по льду. На этот раз ее имя, ее лицо остались.

Хлоя.

У Данте перехватило дыхание. Горе ножом полоснуло по его сердцу. Мышцы скрутило, они дрожали. Кровь текла из носа.

— Моя принцесса, — выдохнул он.

— Нам нужно уходить, — поторопила Лилит. — Я обещала твоему отцу, что буду беречь тебя.

Голос Люсьена всплыл в памяти: Я старался охранять тебя молчанием.

Ты обещал мне, что я никогда не буду один снова. И ты оставил меня.

Глаза Данте жгло. Он встретился с золотым взглядом Лилит.

— Почему я должен верить тебе?

— Люсьен сказал мне, что однажды ты подарил ему подарок, которым он дорожил, кулон в виде Х-руны.

Память выплеснула кислоту в сознание Данте.

— Эй, mon ami, я увидел это в бутике. И подумал о тебе.

Чистое серебро и вольфрамовая цепь скользят из руки Данте в ладонь Люсьена.

— Руна дружбы, — бормочет Люсьен. Довольный свет греет его глаза. Он дразнит: — Что заставило тебя подумать обо мне?

Данте пожимает плечами, губы растягиваются в улыбке.

— Не знаю. Это случается время от времени.

— Где его тело? — спросил Данте, низким и резким голосом. — Я хочу его увидеть.

Лилит моргнула.

— Оно превратилось в прах. Ничего не осталось.

Данте сжал челюсть. Слова Люсьена вспыхнули в его горящем сознании: я прятал тебя от других. Могущественные другие, которые используют тебя без сожаления.

Падшие найдут тебя. И свяжут тебя.

Лилит указала когтем в небо.

— Они те, из-за кого ты должен довериться мне. Они убили твоего отца, так что они могут претендовать на тебя.

Данте посмотрел на волны насыщенного синего, пурпурного и зеленого света, мерцающего по всему небу. Песнь неожиданно прошла сквозь ночной воздух, трели издавали множество глоток, каждый индивидуальный ритм и мелодичная нить сплетались в безупречное целое; неземной концерт проникал внутрь Данте.