Регина Хайруллова - Сиреневое счастье

– Однако человек когда-то был её частью. На правах бывшего члена природы я прошу вас о помощи.

– О какой?

– Совершеннейший пустяк. Будьте так добры, скрасьте один мой вечер походом в театр. В пятницу, если вы свободны.

Анастасия молчала. Пели сытые птицы, шелестели ярко-зелёные листья в столетних дубах, далеко внизу шумела Волга, а Анастасия молчала и так долго, что Дмитрий начал сомневаться: не поспешил ли он? Дмитрий хотел прочесть ответ на её лице, но оно не выражало совершенно никаких эмоций: Анастасия вся застыла, словно надела мраморную маску или даже обратилась в мраморную статую.

– Что ж, если не хотите, я пойму, – сказал он, вставая.

– Я не знаю, – выдохнула она. – Мы ведь даже не знакомы. И мне кажется, что это… как-то поспешно.

– Вы не правы: мы знакомы.

– Я о вас ничего не знаю, как и вы обо мне.

– Тогда я представлюсь, – он отошёл на пару шагов и вытащил трубку. – Перед вами Дмитрий Киндяков 2 2 Киндяковы – русский дворянский род, первое упоминание фамилии в документах 1584 года. Владели обширными землями в Симбирске. Последняя из рода Киндяковых (Екатерина Максимилиановна Перси-Френч) умерла в эмиграции в 1938 году. , дворянин, надворный советник и потомственный масон, – торжественно объявил он, представляя себя на сцене столичного театра.

Девушка грустно улыбнулась, и мрамор наконец исчез.

– Масон и дворянин? – повторила она, качая головой из стороны в сторону. – Какой же вы обманщик.

Обманщик? Да, он нередко лгал, особенно женщинам, но не сейчас. Дмитрий всегда гордился своим знатным происхождением, своим именитым родом, который некогда водил знакомства с Пушкиным, Карамзиным и многими другими. Он – потомок тех великих людей, что воевали и бились за свободу других, в итоге же поплатились своей собственной 3 3 В конце XVIII века братья Пётр и Павел Киндяковы были членами тайного противоправительственного кружка офицеров. Об этом кружке Линденер писал: «…дерзкие рассуждения о правлении, о налогах, о военной строгости и об образе правления… таковые суждения произносимы были при полковых офицерах. Чтение публичное в своей квартире запрещенных книг, как-то Гельвеция, Монтескье, … развращающие слабые умы и поселяющие дух вольности, хваля французскую республику, их правление, и вольности». «…деятельность их была направлена «к перемене правления», причем, идея цареубийства прямо обсуждались на заседаниях кружка…» Оба брата были арестованы и сосланы. Подробнее см. А.Н.Блохинцев «Киндяковы». . Он – потомок тех, кто основал в роще громадный масонский храм, своим величием поражавший всех приезжих и местных. И разве может Дмитрий солгать здесь?

– Почему вы не верите? – оскорблённо спросил он.

– Мне кажется, вы ведёте себя очень странно. Пугаете меня, ходите по роще во фраке, называетесь Киндяковым… Поймите, я не хочу играть ни в какие игры, я слишком устала для этого, а в роще я отдыхаю. Не лишайте меня этого, пожалуйста.

– Буду ждать вас в пять у дверей театра. Билеты у меня. До встречи.

После этих слов Дмитрий поклонился и быстро ушёл, пока девушка ничего не ответила. Похоже, он недооценил Анастасию. Не все девицы её профессии легко достаются.

Фиделия сидела в партере рядом с новым знакомым. Шла видоизменённая комедия Гоголя «Ревизор», в которой чиновников одели в современные костюмы и каски вместо шляп, а дочь городничего больше походила на неформалку, чем на благородную девицу. Актёры кричали, бегали по партеру и сцене, показывали пошлости и откровенную ерунду, никак не связанную с классической постановкой. Фиде хотелось уйти, и небеса услышали её желание.

Театр стал рушиться.

Сперва упала громадная люстра. Люди закричали, и треснули стены. Трещина побежала вперёд, к самой сцене, и унесла её в подвал вместе с нерадивой постановкой. Оставшиеся в живых вскочили и побежали к выходу. Началась давка.

У всех выросли огромные животы, которыми они напирали друг на друга. Обезумевшие походили на свиней. Одна такая толкнула Фиду к бывшей сцене. Фиделия упала и никак не могла встать, а вокруг один за другим появлялись человекоподобные монстры, хотевшие растоптать её. Наконец Фиду поднял Дмитрий, единственный, кто был похож на человека. В тот же миг театр опустел. Они стояли на обломках некогда роскошного места, вокруг которого стал расти лес. Деревья появлялись из каждой сломанной вещи. Лес казался дружелюбным, в нём не было пошлых сюжетов и глупых людей, в нём царили гармония и принятие. Фида хотела ступить в этот райский лес, но Дмитрий удержал её за руку. Его лицо стало меняться, и вот на неё уже смотрит человек из далёкого прошлого. Он просит встать к стене, и Фида покорно встаёт, хотя знает, что не должна этого делать.