Anne Dar - Песнь волчьей крови

Закрывшись в спальне и потянувшись, я подошла к окну и посмотрела вдаль. Увидев крышу огромного дома за лесом, находящегося примерно в пятистах метрах от нас, левее от небольшой дороги, разделяющей убранное и подсолнечное поля, я задумалась о том, какой отшельник мог догадаться установить своё жилище в глубине леса, после чего перевела свои мысли на погоду. Беспросветная серость, сырость и туманная дымка – никакого намека хотя бы на маленький, золотистый лучик счастья. Но я решила не жаловаться на погоду, так как прежде Британия меня тоже не сильно-то баловала солнцем. Я вообще решила сегодня ни на что не жаловаться и ни в чем не разочаровываться. Глупо тратить жизнь на разочарование.

Когда Констанс подъехала к нашему дому на своем стареньком шевроле, я уже успела позавтракать, покормить Гангстера и прийти в полную боевую готовность. Взяв с собой портфель, и еще раз перепроверив спортивную форму, я вышла из дома, захлопнув дверь прямо перед носом полусонного пса. Интересно, Джонатан вообще его прогуливает?

– Приветствую тебя, чувиха, – протянув мне кулак, ухмыльнулась знакомая Джордана. Констанс была латиноамериканкой, отдаленно напоминающей актрису из “Форсажа”, и ей было примерно около тридцати пяти лет. Она была из того типа женщин, которые могли за себя постоять и у которых зачастую мужественности было куда больше, чем у многих мужчин. Её черные волосы, длинной чуть ниже плеч, были собраны в тугой низкий хвост, а смуглая кожа блестела даже при утренней серости. Констанс была достаточно подкаченной, и я почти была уверена в том, что она занималась каким-то видом боевых искусств.

– Привет, – улыбнувшись, стукнула её кулак своим я.

– Джо, не затыкаясь, говорил о тебе всю прошлую неделю, – заведя машину, начала разговор женщина. Я удивилась её словам, вспомнив о том, что Джордан забыл упомянуть о моем существовании школьному руководству. – Он всё трындел и трындел о том, что к нему едет племянница и что он типа сильно переживает о том, что она вся такая одаренная забредет в эту глушь и начнет депрессивничать, как всякий сопливый подросток в семнадцатилетнем возрасте… Ну, ты понимаешь, о чем я, – выводя в воздухе пальцами, не отрывалась от руля Констанс. – Так как, уже началось?

– Что?

– Критические дни – длиною в год.

– Стараюсь оттянуть этот момент.

– Детка, это Грей Плэйс – ты либо охрененно его полюбишь, как я, либо какие бы таблетки от менструации ты не принимала – рано или поздно твой организм начнет пускать кровь. Поверь мне, как коренной жительнице этого захолустья – я дело говорю.

– Значит, мне необходимо полюбить это место.

– Просто позарез. Без вариантов. Приходи с Джо в мой кафе-бар, который всё же больше бар, нежели кафе. Я накормлю тебя отменной олениной и напою лучшим пивом.

– Мне еще только семнадцать.

– Тогда приходи без Джо, и я налью тебе чего-нибудь покрепче, – игриво ударила меня кулаком в плечо горячая женщина.

– Ты нечто, – засмеялась я.

– Мы женщины, детка. Женщины все нечто. Некоторые – нечто необыкновенное, некоторые – нечто длинноногое, некоторые – нечто страшное, а некоторые – нечто страшно длинноногое. Я – нечто мужеподобное, а ты – нечто мозговитое. И это куда лучше, чем комплект из двух сисек на ходулях. Мы тётки, детка. Мы априори сильные.

– Было приятно познакомиться, – уже вылезая из машины, улыбалась я.

– Ты там это… Не дерзи преподам, не мути с ботанами и не шманай хулиганов.

– Можно было и без этого наставления, – засмеялась я.

– Я именно такими словами провожу инструктаж своему десятилетнему ковбою.

– Предположу, что ему повезло с матерью.

– Да я ваще золотце, – жуя жвачку, широко заулыбалась женщина.

Мне стало легче. Словно отпустило. На сей раз, я сидела исключительно на последних партах и рисовала в своем блокноте сов, которыми буквально кишел этот город – за утро я увидела сразу трех их представителей, по очереди прилетающих на клен возле моего окна. Рисование – единственное, что позволяло мне полностью отвлечься от жестокой реальности, и единственное, что получалось у меня лучше, чем игнорирование истории о том, как человечество последовательно пришло к логическому выводу о том, что Земля – твою ж мать! – круглая.

После математики мы с Лесли встретились в столовой. Девушка была в середине очереди, а я в её конце, так что на сей раз мне пришлось принять её желание сесть в самом темном уголке столовой. Я отправилась за стол к Лесли, держа перед собой поднос со стаканом молока и рисовой кашей, и вскоре вокруг нас снова образовалась толпа вчерашних знакомых, которые привели с собой еще пару новичков. В итоге нам всё же пришлось пересесть за более просторный стол, отчего Лесли вся сжалась в комок смущения. Мне даже стало жаль её.