Тиана Тон - Только ты

– Ну, чего молчим, купаться пойдем? – обратился мальчишка с ясным бирюзовым взором. Он медленно надвигался на Слотоса. – Обещаю, мы славно проведём время.

– Роматис, Бьюч, вы как, не возражаете, если мы чуток порезвимся с пухляками? – обратился элли к приятелям.

– Сам ты пухляк! – огрызнулся Баден, и сжал кулаки. – Наваляю тебе, будешь знать, как вмешиваться в чужие игры.

– Так, а я что-то не понял, что вы делаете на чужой территории, а? Заблудились? Так мы мигом покажем дорогу.

– Это и наш лес тоже, – закричал шкет орши и бросился в драку с элли.

– Терпения им точно не хватает! – воскликнул Роматис и заступился за приятеля. – Ирим, молоти его сильнее, чтоб забыл дорогу в наши места.

Пока мальчишки дрались, девочка спряталась за кустарником.

Элли одержали победу в схватке и погнали орши со своей земли. Те неслись, не разбирая дороги, цепляясь за низкие ветки и перепрыгивая выступающие из земли толстые корни.

Элли долго смеялись им вслед, стряхивая ошмётки влажной почвы и налипшую на руки траву.

– А девчонка-то где? – удивился Бьюч. Мальчик осмотрелся по сторонам.

– Да убежала теперь, – предположил Ирим. – Страху-то натерпелась.

– Я здесь, – пискнула девочка, выглядывая из-за кустов. – Я не знаю, куда мне идти.

Малышка подошла к ребятам, потирая ушибленный локоть. Её орехового цвета глаза, да россыпь веснушек по щекам, сразу располагали к себе. Вроде и обычная внешность у малышки, а приметная и славная.

– Ты как здесь оказалась, глупая? – обратился Роматис к девочке. Он с особой тщательностью оттирал пятно на штанах.

– Я заблудилась, когда собирала цветы, – пояснила девочка. Она сорвала лист подорожника и протянула мальчику, который внимательно смотрел на неё.

Паренёк был выше своих приятелей, и слишком худой, но отважный. Его бирюзовый взгляд особенно понравился девочке – таких глаз она ни у кого ещё не видела. – Возьми листок и приложи к щеке, а то там кровь.

– Спасибо за доброту, только ты лучше бы так заботилась о своей безопасности и не ходила гулять одна в места, где и взрослому страшно, – обратился Ирим к девочке, принимая из её рук подорожник.

– Ну, вы ведь ходите сюда гулять, – возразила девочка, ощупывая колено ладошкой.

– Одно дело мы, и другое – маленькая девочка.

– Я вовсе не маленькая, – упрямилась малышка.

Ребята элли рассмеялись.

– Пойдём, не маленькая девочка, мы проводим тебя домой, – предложил мальчишка по имени Бьюч. – Ты же дуворка?

– Да, – тихо ответила девочка, и потупила взор.

– Ну вот, мы отведём тебя в Асаджун, – подтвердил Роматис.

– Только чуть проводите меня, а дальше я сама, – попросила малышка. – Если мама или отец узнают, что я потерялась, меня накажут хворостиной.

– Хорошо, пойдём! – улыбнулся Ирим.

– Спасибо! – поблагодарила девочка спасителей, следуя за ними. Она припадала на ногу и морщилась от боли.

– Не теряйся больше, – попросил Бьюч, обращаясь к дуворке.

– Обещаю! – кивнула малышка.

– Уф, неужели добрались?! Глазам не верю, а перед нами Асаджун! – воскликнул светловолосый мужчина по имени Роматис.

– Три дня хода ради клана, поэтому можно и потерпеть, – вступил в разговор Ринжин. Это был невысокий бледнолицый мужчина. Он пошевелил ушами и прислушался. Снизу нарастал рокот разбушевавшегося моря. Брызги разлетались в разные стороны и добавляли солоноватого привкуса в свежесть хвойного леса. Рой насекомых носился возле них и налипал на потные лица путников.

Десять мужчин, оглядевшись по сторонам, остановились на последнем спуске с предгорья, у мягких, поросших сочной зеленью ступеней. Именно в том месте всегда чудесно пели свои замысловатые песни пёстрые птахи.

– Не нравится мне всё это. Может, Аркял преувеличивает? – обратился элли к своим собратьям. Он был ниже всех на голову, но шире в талии и крепче в плечах. Его длинные ресницы прикрывали изумрудный внимательный взор грустных глаз, которыми он окинул соплеменников.

– Да, правда, столько оружия приобрести велел. Мы и в руках-то не удержим его. Как же обороняться тогда? – ступил в разговор самый старший элли. Его светлая туника доходила до бёдер, о которые он всё время потирал вспотевшие ладони. Путник устал и нервно поправлял висевший за плечами лук. Из голенища его высоких, из тонкой кожи сапог, торчали два клинка. Воин считался старой закалки, и всегда оказывался во всеоружии, будь то ночь или жаркий полдень.