Мария Шмидт - Третья дочь

Ушам своим не верю! Меня допустили ко второму уровню.

– Куда идти? – бодренько поднимаюсь.

Кивнул мне старик, подошел к стене, а там дверь проявилась. Выхожу и ахаю: это ведь дворец самый настоящий! Все пространство вокруг сияет позолотой, все такое вычурное, помпезное. По ширине школьный коридор напоминает, только потолки намного выше. С одной стороны огромные окна с витражами, с другой стена. И вместо наших скучных стендов висят здесь картины, изображающие разные случаи из жизни дворян. Да тут даже пол как произведение искусства, выложен резными узорами, еще и блестит. По такому и ходить как-то неловко.

– Вас ждут, – напоминает старик.

И показывает рукой, куда идти надо. Но не так просто, а почтительно, с поклоном. Странно это все, с чего такие перемены? На всякий случай оглядываюсь, чтобы запомнить место. Мало ли, возвращаться придется. Хотя, понимаю, что все равно в своей кровати проснусь. Но на всякий случай. И направо, и налево отделка одна и та же повторяется. Разные только сюжеты картин и витражей. Например, напротив нашей двери витраж с изображением рыцаря с розой в руке. Вполне приметно.

Иду за стариком, а сама головой верчу, хочется все рассмотреть. Одно окно особенно поразило, там во всю высоту огромного огнедышащего дракона разместили. Разноцветные стекла так ловко подобраны, что пламя живым кажется. Засмотрелась, стою как завороженная.

– Мы пришли, госпожа, проходите, – оказывается, нам надо в дверь, что напротив этого красавца.

Попала я в большую комнату, не менее помпезную и позолоченную. А в ней на креслах полукругом человек пятнадцать сидят, все разодеты на старинный манер. Словно я в кино попала про дворцовую жизнь. Смотрю, вот вроде и мужчины передо мной, а на них панталончики, колготочки, еще и лица явно припудренные. Белые парики на головах. Ни один не поднялся, сидят вальяжно, рассматривают мою персону.

И тут дошло до меня, что я-то в пижаме. В чем уснула, в том и вижу себя во сне. Стало мне неловко. С другой стороны, это ведь только сон, зачем нервничаю? Да и пижамка симпатичная, пушистенькая, под единорожка.

– Ты кого привел? – спрашивает сидящий в центре самый вычурно одетый.

– Третья обещанная дочь, – торжественно объявляет старик.

На лицах скепсис. А мне этот момент не очень понятен.

– Кому это обещанная? И кем? – поворачиваюсь к старику.

Но тот глазами показывает на главного, чтобы я не отвлекалась.

– Да уж, – протянул главный.

У него на пальцах перстней, словно ювелирный магазин ограбил. И пудры на лице слоя три.

– Это вы обо мне так? – уточняю, подняв бровь.

– Может, подождем следующую? – с улыбочкой произносит какой-то неприятный тип слева от главного.

– Ну уж нет, – говорю, – давайте-ка мы с этим вопросом разберемся раз и навсегда.

Легкое удивление.

– Так какой ваш выбор? – спрашивает главный.

Что-то достали меня эти тесты, чувствую, как закипаю.

– Господа хорошие, – говорю им сдержанно, – будьте так добры, поясните, по какому такому праву считаете меня кому-то обещанной? И почему я должна делать выбор?

– Расскажи про огонь! – шепчет в спину старик.

Набираю побольше воздуха и почти рычу:

– И по какому такому праву кидаете меня в огонь каждый раз, по какому праву вы свели с ума мою тетушку? Может, смерть родственниц тоже ваших рук дело? Я требую объяснений.

Звенящая тишина. Напомаженные даже рты пооткрывали.

– Вы предъявили серьезные обвинения, – подумав, отвечает главный, – у вас должны быть веские основания для таких заявлений.

– Да она самозванка! Третьи дочери уже лет сто как не появлялись! – выкрикивает все тот же неприятный тип.

– Кровь! Проверка на крови! – зашевелились остальные.

– Согласны ли вы пройти проверку на крови? – усыпанные перстнями пальцы нетерпеливо тарабанят по затянутой в колготок коленке.

Колготки, парики, теперь еще и крови моей захотели… Но мне нужно во всем разобраться.

– Я согласна пройти любые проверки и подтвердить истинность своих заявлений, – отчеканиваю, высоко подняв голову.

Главный кивает, неприятный тип выскакивает в коридор, немного погодя возвращается, следом за ним четверо слуг вносят резной золотой столик с лежащим на нем булыжником. Ставят в центре комнаты.

Еще один слуга подает главному шкатулку длинную. Внутри – кинжал. Мужчина берет его и говорит:

– Подойдите.

Вот это поворот.

Остальные поднялись и полукругом у столика встали, любопытно им.