Юлия Цыпленкова - Фаворитка

Король с интересом поглядел на меня, а затем отметил:

— А ведь ты не сказала – стать королевой. Считаешь, никто из них мне не подходит?

— Богов ради, Ив, — возмутилась я, — не мне же выбирать тебе жену. Тебе и вправду нужна королева, а Камерату – наследный принц, но я полагаю, что тебе достаточно лет, чтобы осознать это и сделать выбор самостоятельно.

— Верная мысль, душа моя, — улыбнулся монарх. — Я сам сделаю выбор и объявлю о нем, но пока о женитьбе говорить рано. Мне нравится моя жизнь, а наследника я сумею зачать и в шестьдесят.

— Тогда тебе не следует кидаться на диких зверей и идти с ними в рукопашную, — ответила я.

— Дренг несколько преувеличил, — отмахнулся государь. — Я был не один, только добил зверюгу. — Я покривилась, но в этот раз монарх оставил мою гримасу без внимания. — Ты так и не пояснила, какая мысль тебя посетила в отношении герцогинь? И не говори, что ее не было, иначе бы ты построила фразу иначе.

Я улыбнулась и взяла его под руку:

— Уже поставили мишени, нам нужно подойти, — заметила я. — А скучные разговоры можем оставить на завтра, пока будем ехать в Тибад.

— Разжигаешь мое любопытство? — полюбопытствовал Ив.

— Не позволяю переменить решение насчет поездки, — пояснила я. — Постель и любопытство – твои слабые места, мой дорогой монарх. Теперь ты у меня на поводке.

— Этот поводок ты сжимаешь в руке уже два года, — усмехнулся он. После поцеловал мне руку, и мы направились к придворным, уже готовым начать состязание. Оставалось лишь дождаться короля, и он появился.

Аметист гордо вышагивал по дороге, полный значимости от носа до последнего гвоздя в подковах. В его гриве поблескивало на солнце украшение, подаренное когда-то магистром Элькосом. И то ли оно придавало вес коню в его собственных глазах, то ли кавалькада гвардейцев, следовавших позади, то ли он просто возомнил о себе невесть что, но мой скакун был нынче высокомерен и полон самолюбования.

— Может, все-таки перейдем на рысь? — обреченно спросила я жеребца, устав от неспешного шага.

— Пфр, — ответил мерзавец.

— Я его ударю, — тихо зверея от упрямства коня и моего ему потворства, сообщил государь. — Хлыстом. Сию же минуту. Видят Боги, ударю и получу от этого невероятное удовольствие. Еще ни одно животное так упорно не выводило меня из себя.

— Вот еще, — передернула я плечами. — Этот круп не создан для битья.

Аметист согласно тряхнул головой.

— А тебя… — недобро прищурился монарх и закончил под моим внимательным взглядом: — С тобой я тоже что-нибудь сделаю.

— И что же? — полюбопытствовала я.

— Хотя бы пересажу к себе на Бурана и дам ему шпор. И если твой спесивец не одумается, то привяжу его к дереву и оставлю волкам на съедение. — Я возмущенно округлила глаза, и монарх злорадно продолжил: — И разве же я не искупаю грех за охоту, поднося твоим обожаемым зверям эту жирную конину? Ты слышишь меня, негодяй?! — рявкнул Ив.

Аметист был в корне не согласен. Он выразил свое мнение фырканьем, даже отрицательно потряс большой умной головой, а после смилостивился и прекратил дурить. Послушный мне, он перешел на рысь, а после и на галоп.

— Хвала Богам! — возликовал государь и, подстегнув своего Бурана, догнал меня, поравнялся и погрозил моему жеребцу кулаком. Тот сей неуважительный жест решил не замечать.

Вскоре мы снова перешли на рысь. За нами ехала карета, чтобы была возможность пересесть, когда я устану от верховой езды. Такое могло случиться, потому что наш путь был неблизким. Тибад, хоть и граничил с Лакасом, но добраться до моих земель мы должны были только к вечеру. И чтобы не ехать ночью, государь решил остановиться на ночлег в одном из домов, который окажется ближе по дороге. А утром уже отправиться в мое поместье, где мы и должны были провести несколько дней, чтобы я успела оглядеться и познакомиться с обитателями графства.

А пока мы даже не выехали на тракт. Наш путь пролегал через сельскую дорогу, спокойную и почти безлюдную. А те несколько путников, которые встретились нам, были уже испуганы видом гвардейцев, ехавшими впереди на некотором отдалении, чтобы расчищать дорогу и не оказаться случайными слушателями наших разговоров с государем. Никого из своей свиты он брать не стал, чему я даже была рада. И от болтуна Дренга иногда требовался отдых.

— Теперь, когда твой конь образумился, мой гнев уже не столь пылок, а дорога впереди длинная, быть может, поделишься соображениями о герцогинях Мэйтских? — спросил монарх. — В конце концов, поворачивать обратно я не стану, когда выехал за ворота.