Ирина Успенская - Диктатура Евы

Последние слова он произнес с изрядной долей сарказма. Но Ева предпочла этого не заметить. Потом, все потом! Она сосредоточилась на Гекторе, представляя его птичий образ, сложила пальцы в жесте призыва и позвала таля воздуха, давно уже забывшего, как это — быть свободным.

Это было трудно, больно и страшно. И до слез жалко. Она успела привязаться к архимагу, и его предательство ранило больнее всего. А еще у нее ничего не получалось! Наверное, поэтому в какой-то отчаянный момент она сдалась, забилась в руках Вейна и закричала:

— Все прочь! Подите прочь! И не возвращайтесь, пока я вас не позову!

И все закончилось.

Тали исчезли. Все! Все до единого!

— Всегда знал, что женская истерика может испугать любого, — Вейн придержал пошатнувшуюся от облегчения Еву за плечи.

У колодца лежало бездыханное тело Бальтазара, а над ним висели две души. Три человека, задрав головы, смотрели на светящиеся шарики, но вот один из них встрепенулся и стал стремительно падать, второй полетел следом, и в тело Бальтазара они вошли одновременно.

— Их ждет веселое пробуждение.

Бурхун наклонился и быстро защелкнул на руке графа тонкий браслет. Вейн заметил и ухмыльнулся:

— Знакомая штучка, и много у вас таких артефактов?

— Это был последний. — Наемник взвалил графа Старова на плечо. — Как думаете, кто очнется, Гектор или Бальтазар?

— Надеюсь, что Старов. Видеть сейчас архимага я не готова. — Ева устало закрыла глаза. — Я ведь тоже изменилась, да?

Она чувствовала. Знала, что прошлой Евы больше нет. Исчезла вместе с изгнанными талями, и та Ева, которой она ощущала себя теперь, была ей совершенно незнакома.

— Слияние с нижним миром никогда не проходит бесследно. — Вейн грустно улыбнулся. — Но кем вы станете, палачом или спасителем, зависит только от вас, Ева.

Они шли по темному коридору, и Ева ощущала тепло и силу, идущую от мужчин. Надежность, молчаливую поддержку и интерес. И как бы ни сложилось их будущее, Ева чувствовала, эти двое будут рядом. Кем они станут для нее, она не знала, но будущее больше не казалось неопределенным.

Месяц спустя

— Надвигается гроза. Гленна чай согрела, вы придете? — Яська выглянула из-под стола и заглянула Еве в глаза. — А то я зову, зову, а вы не слышите!

Ева еще несколько секунд смотрела на озабоченное личико в обрамлении пушистых кудрей, прежде чем смогла вернуться мыслями в настоящее.

— Прости, малыш. — Она помогла девочке выбраться и усадила себе на колени. — Я пытаюсь сделать калейдоскоп. Вот, смотри. — Она показала разложенные на столе цветные стеклышки, зеркала и скрученную в трубку плотную бумагу. — Вчера пришел корабль из Северного удела, торговцы привезли новую бумагу. Представляешь, у них бумагу делают из дерева, а не как у нас — из льняного тряпья. Поэтому она белее и дешевле. Торговец рассказывал, что у них есть бумагоделательные механизмы. Совсем не отсталый это мир, Яська, как я думала. — Она чмокнула девочку в макушку. — Когда мы здесь разберемся с нашими делами, возьмем Лю и Даммара и отправимся в путешествие. Увидим другие страны, новые технологии, людей. Ты знаешь, у нашей Лю есть корабль. Представляешь?

Глазенки Яськи засветились азартом, она слушала, приоткрыв рот, и даже дышать забывала. И Ева рассказывала… О древнем Египте и его богах, о холодных северных морях, о городе на берегу Невы… То, что еще отчетливо хранила память.

— А вы игру сделаете про богов с головами зверей? — с азартом спросила Яська и покосилась в окно на темное небо. — А чай пойдем пить или сказать Гленке, чтоб пирожки прятала?

— Пойдем пить чай. — Ева решительно поднялась и протянула Яське руку. — Как же без чая с пирожками?

— Никак! — весело отозвалась Яська и, оглянувшись, громким свистящим шепотом добавила: — А дядя Бальтазар сегодня письма писал, в трипту ходил и подарил мне свистульку! Вот!

Бальтазар Старов очнулся через три дня после злополучного посещения каверны. К счастью, очнулся именно он, а не Гектор, но ограничивающий силу браслет сам попросил не снимать. Вел он себя адекватно, но иногда Еве казалось, что она ощущает на себе взгляд архимага. И хотя Вейн и книги утверждали, что душа может привнести лишь черты характера, но никак не разум, Ева все равно попросила Яську присматривать незаметно за дознавателем. К неудовольствию Бурхуна и бывшего мужа, граф остался в крепости, заявив, что как крепостной триптон он не может оставить молодую незамужнюю женщину без присмотра, особенно когда рядом «ошиваются два наглых и самоуверенных типа». Себя к наглым и самоуверенным граф не относил, он опять присылал Еве букеты и несколько раз пригласил на свидание. И она согласилась! Не потому что Бальтазар ей нравился как мужчина, а чтобы немного охладить пыл еще двоих претендентов на ее руку и сердце.