Дарья Кузнецова - Шешель и шельма

— Такой симпатичный паровозик, и вагончики очень милые, — искренне ответила она.

— Все же ты совсем еще ребенок, — снисходительно хмыкнул он.

Спорить Чарген не стала, только беспечно засмеялась и приникла к окну, чтобы не смотреть на спутника. И хотя время для нее имело обычай растягиваться от беспокойства, именно сейчас оно изменило этой традиции: путь до причальной вышки оказался издевательски коротким и быстрым, как и подъем наверх, и посадка в дирижабль.

Каюта была просторной и по-настоящему роскошной, Ралевич явно не поскупился. Две комнаты, гостиная и спальня, своя уборная и даже душ. Чарген даже не пришлось изображать восхищение и удивление, потому что летать в таких условиях ей никогда раньше не доводилось. Кресла в общем салоне обычно вполне хватало, зачем переплачивать за несколько часов? Она, конечно, слышала, что богачи путешествуют в других условиях, но знать и видеть своими глазами — разные вещи.

Когда они оказались в каюте, Ралевич окончательно расслабился и повеселел. Точно ведь чего-то боялся всю дорогу… Из-за этого артефакта? Или у него безо всякого артефакта какие-то проблемы? Боги, да кому мог понадобиться этот тип, кроме аферистки вроде Чары?!

— Какая красота! — проговорила Чара, оглядываясь. — Но зачем нужна спальня?..

— Перелет длинный, почти трое суток. Как тут без кровати?

— Трое суток? — ахнула Чарген. — Но куда мы летим?!

— В Норк.

— Куда? — переспросила потрясенно, хотя и с первого раза прекрасно расслышала.

— В Норк, столицу Регидона. Ты же никогда там не была? — усмехнулся Ралевич.

— Нет, никогда, — пробормотала она. — Мы полетим над океаном?..

— Бояться нечего, дирижабль — самый надежный транспорт, — убежденно отмахнулся Ралевич. — А на Норк стоит посмотреть, прекрасный город. В сравнении с ним Беряна — сонная провинция. Каждый раз, когда туда возвращаюсь, чувство, что приехал в деревню. Иди сюда, Цветочек, ты же не очень устала с дороги? — довольно улыбнулся он.

— Не очень, — вынужденно призналась она, ласково улыбнулась и шагнула к мужу.

Сложнее всего оказалось побороть порыв вцепиться ему в горло. Чтоб ему посереть, этому индюку, куда он ее тащит?! Да уж, теперь точно не сбежишь, не в океан же головой вниз! И что ей делать в этом проклятом Регидоне, если она не знает языка даже на уровне «да, нет, спасибо»?!

А старику Марчелису надо сказать большое спасибо за отличную работу: если его подделку даже здесь, на паспортном контроле не разглядели, она ничем не хуже оригинала. Вот было бы весело, если бы Чару прямо в порту взяли под локотки за подлог документов!

Растерянность и негодование вскоре сменились откровенной злостью. Нет уж, она доиграет свою роль милой влюбленной глупышки и постарается вытрясти из Ралевича как можно больше.

А еще — сосредоточится на поисках компромата. И если что-то попадется, не станет тратить силы и время на шантаж, а с огромным моральным удовлетворением передаст куда следует, пусть с муженьком следственный комитет разбирается. А что-то ведь непременно попадется, потому что… Легальные дела не бывают настолько внезапными, не прикрываются свадебным путешествием, не вызывают у опытного дельца столько волнения.

Нет, Ралевич влез в огромную кучу редкой дряни, и хорошо, если без политического душка. И она — вслед за ним.

Впрочем, ладно, не стоит тратить силы и нервы на панику, сбежать никогда не поздно. Она и в Регидоне, если что, не пропадет, уж как-нибудь выкрутится. Тут главное — отобрать свой паспорт у муженька, а то он так и держит его у себя с самой свадьбы. Причем Чара бы совсем не удивилась, что держит намеренно.

Во всей сложившейся ситуации Чарген пока видела единственный жирный плюс: «жертву» она в этот раз выбрала исключительно удачно. Просто потому, что с каждой минутой общения Ралевича все больше хотелось не только лишить крупной суммы, но вообще пустить по миру без медяхи в кармане.

Дорога получилась отвратительно длинной, тоскливой и трудной. В дирижабле Чаре некуда было деться от общества мужа, который тоже не имел полезного занятия и все время посвящал супруге. Единожды приняв твердое решение, Чарген продолжала уверенно играть роль и обхаживать мужа, однако мысленно считала минуты до приземления. От улыбки уже начало сводить скулы, а единственной отдушиной оставались мечты и фантазии. Сначала — о мелких гадостях на уровне соли в чай супруга, потом — о куда более крупных, вроде цианида, туда же.