Елена Тебнёва - Неправильная сказка

Впрочем, на себе я обнаружила кое-что, чего не было на остальных. Мою шею обхватывал неширокий ошейник из мягкой кожи с нашитыми металлическими пластинками, и на нем, как и на браслете, и намека на застежку не имелось. Что еще за пакость? И почему только я удостоилась сей чести?

Я хотела было разбавить гнетущую атмосферу психиатрической клиники парочкой животрепещущих вопросов, но тут открылась не замеченная ранее дверца, впуская печально знакомого рогатого-бородатого. При виде бесстыжего похитителя я сжала кулаки и приготовилась выяснять отношения вовсе не на словах, которые тот все равно не понимает, но снова не успела.

— Наружу выбираться не советую, даже пытаться не стоит, — равнодушно сообщил он. Я его понимаю! Понимаю! Какого черта лысого этот рогатый из себя иностранца строил?! — Ваша судьба скоро решится. Хотя кому я это говорю…

Он обвел нашу маленькую серую компанию взглядом, в котором причудливо мешались презрение и жалость, и хотел было выйти… но тут отмерла я.

— Эй! — зашипела потревоженной гадюкой, вскочив на ноги. Оные, между прочим, были босыми, на тапочки «благодетели» не расщедрились. И, чтобы удивленно обернувшийся рогатый убедился, к кому именно обращаюсь, невежливо ткнула в него пальцем. — Что происходит? Где я? Кто вы?

— Надо же, она соображает, — растерянно пробормотал он, смотря на меня как на заговорившую зверушку.

— Я и в первую нашу встречу неплохо соображала, — поджала я губы. — А вы меня, словно картошку, в мешок запихали!

Рогатый поморщился и отступил к выходу. Врешь, не уйдешь! Но ослабшие ноги подвели, и я растянулась на полу, чем и воспользовался похититель. Рыбкой нырнул за дверь и захлопнул ее, еще и запер наверняка, потому как мне она не поддалась.

— Эй! — Я забарабанила по мягкой ткани со всей дури, коей ныне осталось прискорбно мало. — А ну открывай! Немедленно объясни, что происходит! Эй!..

Никто из моих товарищей по несчастью даже не пошевелился, не говоря уж о том, чтобы присоединиться к бунту. Их что, опоили? Слишком безучастны они были, слишком… И, наверное, нужно бы испугаться и последовать их примеру, но такая злость накатила, что правильные мысли из головы вымело. Я застучала и закричала с новыми силами, и дверь все же распахнулась. Мрачный рогатый ввалился внутрь и потянулся своей лапищей к моему горлу. Душить свободу слова, вестимо…

Но чужие пальцы всего лишь сдвинули пару пластинок на ошейнике, и я сильно удивилась. Так сильно, что опомнилась, когда рогатый уже закрывал за собой дверь. И возмутиться не вышло — как ни старалась, не сумела выдавить из себя ни словечка. Даже шепотом.

Допрыгалась, Васильева. Докричалась.

Этот гад в самом прямом смысле лишил меня дара речи.

Не прошло и минуты, как бородатый вернулся и без предупреждения швырнул мне в лицо мерцающую пыль, от которой нещадно защекотало в носу. Я чихнула и испытала непреодолимое желание откусить рогатому нос. Его счастье, что стоял далеко. Мое, впрочем, тоже, негигиенично это, грязные носы в рот тянуть.

Мужик уставился на меня, словно ожидая, что прямо сейчас превращусь в лягушку. Но что-то явно пошло не так…

— Ты видела?! Видела огненный шар в небе?! — прорычал он, нависая надо мной. Вернуть голос не додумался, пришлось кивать. Кажется, с этим мы уже разобрались, чего сейчас-то пристал?

— Не может быть! Тогда почему?..

Не знаю, что именно должно было произойти и почему не произошло, но до кого-то дошло, что утащил он не того человека. Следовало нормально спрашивать, а не притворяться глухонемым! Или же на месте проверять, чтобы потом не разочаровываться.

— Ладно, — процедил рогатый. — Небось на что-нибудь да сгодишься.

Эй! Я так не играю! Ведь можно и просто отпустить с миром, извинившись за причиненные неудобства! Да я даже без извинений согласна, только оставьте вы меня уже в покое!..

Рогатый ушел, а я так и не смогла высказать наболевшее. Вцепилась в ошейник, пытаясь если не расстегнуть, то порвать, но тщетно, только пальцы поранила, из-за чего злость разгорелась еще ярче. Да я и молча могу здесь все разнести!

Но между мной и дверью встала светловолосая. Округлив глаза, прижала палец к губам и, схватив мою руку, села, вынуждая последовать ее примеру.

— Зря ты так, — шепнула она, наклонившись ближе. — Ничего не добьешься, только хуже себе сделаешь.

Я упрямо сжала губы и попыталась подняться, но меня удержали.

— Ты не в себе, — торопливо сказала девушка, — тебя одурманили. Но вместо покорности разбудили ярость. Усмири ее, пока не погибла. Ты же не знаешь, где мы?