Елизавета Соболянская - Нечаянная невеста

Закончив с водными процедурами, Амели тщательно просушила пальцы, подвернула манжеты платья, проверила, как лежат волосы и взялась за чернильный прибор. Чернила были неплохие, и даже нескольких цветов. Перья… несколько отличались от тех, к которым привыкла сама Амели, и к тому же были грязноватыми. Возиться с чисткой девушка не стала – помнила, что времени мало. Поэтому она просто вынула из своего саквояжа пенал с самым ходовым набором и разложила его на кусочке фланели.

– Нужна кожаная подложка для карточек и место для просушки. Конверты будем подписывать сразу?

– Так будет проще, – решил Марек, – и быстрее. А подложка лежит вот здесь – он выдвинул незаметный ящик, расположенный под столешницей и Амели обрадовалась.

Здесь видимо неведомый каллиграф и хранил свои сокровища, а то, что стояло на столе предназначалось для любителей схватить чужое. Кроме кожаной подложки, в тайном ящике нашлись запасы отличной промокательной бумаги, запасные ручки из пера орла, из кости, из рога, из черного дерева! Амели восторженно погладила чужие сокровища, но взяла только подложку и промокашку.

– Диктуйте, господин Марек, – сказала девушка, оперев на подставку для чернил карточки-образцы.

– Ее Светлость графиня дю Боттэ приглашает виконта Флайверстоуна на поминальный ужин, посвященный памяти героев, погибших в битвах с гангутами. Траурные ленты обязательны.

Амелия закусила губу и тщательно вывела первую букву…

Тщательно подписав приглашение, девушка промокнула карточку промокашкой, и взялась за конверт. Адрес виконта, адрес графини, промокнуть свежей стороной промокашки и… ах, какая неприятность! Белоснежный впитывающий листочек улетел на пол! Ойкнув, Амелия подняла испорченную промокашку и положила рядом – вытирать излишки чернил с пера. Работа двинулась дальше.

Имена, фамилии, титулы, изящные виньетки и закорючки. Когда живот подвело от голода, мистер Марек положил список на стол, сделал пометку карандашом и жалобно проговорил:

– Мисс Фонтен, я больше не могу, в горле пересохло! Приглашаю вас выпить чаю с печеньем!

– С удовольствием, мистер Четвертинский! – устало отозвалась Амелия, – мы выйдем из конторы?

Вопрос был не праздным – надевать ли шляпку и пальто? Отмывать ли пальцы от чернильных пятен?

– О, нет, у нас есть очень уютная буфетная, и пока вы приведете себя в порядок, я распоряжусь приготовить чай!

Амелия от души поблагодарила молодого человека. Ей действительно нужно было посетить умывальную комнату для сотрудников, но сделать это в присутствии молодого мужчины ей казалось верхом неприличия.

Поправив прическу, и частично отмыв чернила, Амелия вышла в холл, и была встречена недовольно бурчащим мистером Четвертинским-старшим.

– Ходят, чаи гоняют, а работать кто будет?

Этот тон Амелии был хорошо знаком. Именно так бурчала себе под нос миссис Пимберли, когда молодая супруга священника хотела прогнать Амелию с кухни, чтобы не делить с ней и детьми кусок пирога или сухое печенье.

– Если я упаду в голодный обморок, мистер Четвертинский, – вам придется лично подписывать приглашения! – довольно дерзко ответила Амелия.

К удивлению девушки, дядюшка Марека только хмыкнул и буркнул:

– Нет, пожалуй, жениться не стоит, слишком самостоятельная!

Амели не обратила внимание на эти слова. Ее заинтересовал звон чашек. В маленькой комнатке с окном, выходящим во внутренний двор, пожилая женщина в длинном фартуке накрывала небольшой столик. Чайник, чашки, тарелка простых бутербродов с хлебом и сыром, печенье с коринкой, и желтый масляный кекс! Девушка сглотнула и потупилась, чувствуя, как неприлично сейчас выглядит.

– Мисс Фонтен! – Марек Четвертинский появился с другой стороны холла, кажется, он тоже причесался и сменил шейный платок. – Пойдемте, прошу вас! Пора подкрепить силы! Мы неплохо поработали, самое время для чая!

Они присели к столу и съели все до крошки! И выпили весь чай! Поначалу Амели страшно стеснялась своего аппетита, но Марек серьезно сказал ей, что не может позволить столь нужному работнику упасть без сил, и предложил брать одинаковое количество бутербродов и печенья, чтобы никто не считал себя обжорой.

– А если что-то останется, – молодой человек понизил голос, словно раскрывал страаашную тайну, – скормим Пончику! Это наш кот. Он страшно не любит, когда что-то остается на тарелках, и сразу безжалостно уничтожает любые остатки!

Так, где шуткой, а где серьезностью молодой Четвертинский убедил Амелию плотно поесть, потом размять ноги прогулкой в холле, и только потом вернуться к письменному столу.