Надежда Соколова - Потомственная девственница желает познакомиться

— У них опыта больше, — фыркнула я. — Так когда состоится то чаепитие?

— Завтра днем. Заодно сможешь продемонстрировать свои произведения искусства.

Опять издевается. Вот возьму и надену все и сразу!

— И о чем мне с ней разговаривать? Мы совершено чужие люди, нелюди. Неважно.

— О чем угодно. Можете поговорить о погоде, можете помыть кости мужьям. Я лично не против.

— А тебе это зачем?

— Помимо того, что я окажу услугу послу эльфов?

Я недоуменно моргнула. Потом до меня дошло. Чаепитие с кронпринцессой — мероприятие неофициальное. И если жену посла примут здесь, во дворце, причем примут как равную, то в остальные домах высшего света она сможет появляться. Наверное. В любом случае она почувствует себя важной персоной. А когда у жены настроение хорошее, то и муж обычно рад бывает.

— То есть через меня ты решаешь государственные вопросы, — проворчала я.

— Конечно, милая. Для этого обычно и женятся, — поддразнил меня Леонид.

Нет, ну я ж говорила: зараза!

— Между прочим, Пушок скоро в дверь не влезет, — сменила я тему.

— Значит, расширим входные проемы, — беззаботно пожал печами Леонид. — Катгер важнее стен дворца.

Вот так вот, да? Ради божественного животного можно принести в жертву архитектуру дворца. А ради жены?!

Чаепитие, чаепитие… Нет, чтобы по городу прогуляться, в магазины заглянуть, поторговаться с продавцами, присмотреть что-нибудь интересное… В общем, развеяться. Нет, нужно, как и положено аристократам, сидеть в одной из комнат дворца.

Я ворчала про себя скорее для приличия, чем действительно от недовольства. На днях должна была вернуться из своей длительной командировки Агнесса, и вот тогда действительно у меня появятся причины выражать недовольство. А сейчас…

За несколько минут до начала чаепития в выделенной для этого гостиной появился Пушок. Неправильный катгер, он питался и на кухне, закармливаемый слугами, и от эмоций Леонида, и теперь вырос до размеров взрослого бульдога минимум. Этакая наглая пушистая туша, с удовольствием ложившаяся на мои колени и придавливавшая меня своим весом.

— Совесть у тебя есть? — риторически спросила я, поглаживая нахала за ухом.

В ответ раздалось довольное урчание. Какая там совесть. В этой туше никакой совести никогда не было, и главное — не предусматривалось!

В такой позе, сидящей в кресле и гладящей катгера, меня и застала супруга эльфийского посла.

Одетая в светло-голубое платье, длинное, выгодно подчеркивавшее ее фигуру, она вежливо постучала, дождалась «Входите», открыла дверь, переступила порог и застыла статуей самой себе.

— Входите, ваша светлость, — приветливо улыбнулась я, радуясь про себя, что сегодня надела зеленое платье, а не голубое, как планировала раньше. Иначе мы с супругой после выглядели бы сестрами-двойняшками в практически одинаковых нарядах. — Не обращайте внимания. Это чудо пришло за своей порцией ласки. Мешать он нам точно не будет. Правда, Пушок?

В ответ — недовольное фырчание. Мол, чеши давай, не отвлекайся на пустяки.

На лице жены посла отразились недоверие и изумление, пополам с чем-то, похожим на ужас. Но к накрытому для чаепития столу она все же подошла.

— Добрый день, ваше высочество, — воспитанно поздоровалась она, — простите, я не ожидала встретить здесь катгера.

— Я сама не ожидала, — доверительно ответила я, — он появился за несколько минут до вас. Не гнать же его теперь Он этого не любит.

Пушок недовольно фыркнул. Супруга посла побледнела.

— Я, видимо, неправильно выразилась, — голос ее упал почти до шепота, — катгеры появляются далеко не у всех… Я не ожидала, что вы… Что у вас…

— У меня, да, — кивнула я. — Пришел сам, поселился без спроса, объедает нас. Да, Пушок?

— Вы шутите? — о, дошло наконец-то.

— Есть такое, — снова кивнула я, чувствуя себя этаким китайским болванчиком. — Мне кажется, что в жизни нельзя вечно быть серьезной. А вам?

В глазах супруги посла я прочла: «Вы странная». Но воспитание, конечно, не позволило ей произнести подобное.

— Да, ваше высочество, — осторожно, тщательно подбирая слова, произнесла она, — я думаю, вы правы. Вот только мне непривычно было видеть вас с катгером на руках. Прошу простить мое поведение.

Я хмыкнула про себя. Наивная женщина. Те, кто долго общался со мной, скоро привыкали ко многим моим закидонам. По крайней мере, ни Леонид, ни Агнесса уже не пылали желанием сдать меня в психушку.