Галина Гончарова - Красная зима [? Зима гнева] [litres]

Принц послушно подал матери руку, помогая встать с кресла. И ее величество направилась в гардеробную. Подошла к стене, немного поколдовала там с подсвечником и обивкой – и открыла дверь, за которой обнаружилась лестница, ведущая вниз.

– Нам туда.

Ее величество взяла лампу, стоящую неподалеку на полочке, привычно зажгла ее – и шагнула вперед. Принц последовал за ней.

Лестница спускалась вниз и вниз.

Коридор.

Дверь.

Комната.

Пустая комната, в которой нет ничего, кроме трона. Старого, запыленного, стоящего на полу.

– Сядьте на этот трон, сын мой.

– Матушка?

– Клянусь своей жизнью, это не опасно.

Его высочество повиновался. Но… не успел подойти к трону. Оставалось всего два шага, когда раздался такой жалобный стон, что мужчина замер.

– Матушка?

– Все в порядке.

Еще шаг.

И новый стон. И еще один, и еще… словно под ногами у него горько плачет и жалуется на жизнь младенец. Да что же происходит?

Его высочество плюнул на все и уселся на трон.

И тут же вскочил.

Стон был просто невыносим, он бил по ушам так, что ее величество давно зажала свои руками. А он вот не догадался. Но стоило отойти от трона…

– Приглядитесь.

Все верно.

Окружность примерно пару метров радиусом выступала над полом. Не сильно, можно и не заметить. Но…

– Это – изначальный трон Лавгереттов, Кор. Тот самый. И камень жалуется на судьбу, ведь ты не король.

– Матушка?..

Ее величество Элоиза улыбнулась. Сделала шаг, второй, третий, вот она вступила на черный камень…

Стон!

Еще более сильный и страшный.

– МАТУШКА?!

– Мы не короли, сын. Для Хеллы – мы не короли. Лавгеретты были под ее покровительством, мы – никогда. И если… я не хочу навлечь на нас проклятие.

– Но мы же не убивали Петера?

– Ты будешь доказывать это Хелле? Она послушает… когда примет твою душу, сын. Наказание у нее лишь одно – смерть. А мы… мы развязали эту войну. Мы ее подогревали. Мы отказали Петеру в приеме. Мы косвенно виновны в очень, очень многом. И я не хочу больше с этим связываться. Боги… это страшно.

– Да, матушка.

– Ты не веришь мне. Но пока еще я правлю Лионессом.

– Да, матушка.

Ее величество вздохнула.

– Ты не веришь мне. Что ж… ты запомнил, как идти обратно?

– Да.

– Возьми ключи. Осмотри внимательно и камень, и трон, убедись, что я не лгала. И приходи. А я… мне тяжело находиться здесь.

Его высочество кивнул. И хмуро смотрел, как за матерью закрылась тяжелая кованая дверь.

Совсем старуха из ума выжила. Интересно, что засунули под этот трон? Или…

Вот сейчас он и разберется.

Под неумолчные стоны принц собрал на себя половину пыли с пола. Извозился, как поросенок. Ободрал щеку о какой-то дурацкий завиток. И даже сдвинул трон с плиты.

Увы…

Стоило ему наступить на камень, и начинался стон.

Что-то ПОД камнем?

Нет. Уж это-то он видел. Тяжелые каменные плиты, какое уж там! Старая кладка, в такой дыр не навертишь.

Но что тогда?

Его высочество сплюнул со злости.

– Хелла, Шелла… да что такое?!

Пнул на прощание трон – и направился обратно.

Коридор, лестница…

Ступенька, вторая…

Его высочество был уже почти наверху, когда его вдруг резко рванули назад за сюртук. Настолько резко, что Корхен потерял равновесие и носом вниз полетел по ступенькам.

– А-А-А-А-А-А-А!!!

И его крик сплелся с торжествующим волчьим воем, который принц отлично услышал и запомнил.

Последствия?

Сломанная в трех местах правая рука. И сильная горячка – без сознания его высочество пролежал около часа, и на холодном каменном полу… потом уж очнулся и выполз.

А еще…

На пыльных ступенях отчетливо были видны отпечатки волчьих лап.

Его высочество отлично их рассмотрел, пока полз наверх по лестнице. И воевать ему больше не хотелось.

Боги?

Хелла?

Русина?

Вот и замечательно! Занимайтесь сами, чем пожелаете! А у него всего две руки! Считайте – он понял!

Маргоша видела своего любовника разным.

Веселым, грустным, усталым, пьяным в стельку… но чтобы так?!

На Илью смотреть было страшно. Весь серый, потухший, сгорбившийся… девушка решительно испугалась.

– Илюша?!

Бесполезно…

Мужчина отстранил ее, словно дверь, прошел в кабинет – и хлестанул дубовик прямо из бутылки. Словно воду.

Маргоша откровенно испугалась – и помчалась за советом. Дядька Савва предложил пока не лезть, а там посмотрим…

Две бутылки дубовика оказались отличным снотворным для Ильи. А когда мужчину сморило, дед Савва вошел в кабинет. И нагло обыскал его карманы.