Алёна Кручко - Лето без милосердия

Помолвку самой Джегейль обсуждали в свете не менее бурно. Хорошо, что они с дядюшкой Варреном не стали спешить со свадьбой «по древним традициям»! Да, Женя все никак не могла отучиться называть будущего мужа дядюшкой, хотя и сама понимала, как смешно это звучит. Впрочем, его забавляло, а она… ну, привыкнет рано или поздно. Просто слишком уж резко все переменилось. Как будто до ночи Перелома Женя сама не понимала, что собственное: «Мне бы такого, как дядюшка, да где ж такого найдёшь!» — на самом деле означает: «Я бы вышла за него и только за него, если бы можно было». Оказалось — можно, родство считается достаточно дальним, и это до сих пор удивляло. Как и то, что Варрен тоже не просто «питал к ней чувства», как высокопарно пишут в здешних романах, а…

Женя, не удержавшись, покачала головой и улыбнулась. Когда Варрен признался в своих мыслях и сомнениях на её счёт, она только и сказала: «Мы с тобой два сапога пара».

— О чем это вы, милочка, замечтались с такими сияющими глазами? — спросила, помешивая ложечкой чай, дама Розалия. — Не иначе, о собственной скорой свадьбе?

— Почти, — Женя вздохнула: лучше добровольно удовлетворить любопытство дам, подав при этом все в нужном ключе, чем слушать потом самые дикие сплетни, непонятно откуда выросшие. — А если честно, признаюсь вам, дама Розалия, я до сих пор удивляюсь, как мы оба с Варреном так долго не замечали взаимных чувств. Конечно, у него государственные дела, служба короне, тут не до того, чтобы страдать от любви, а я счастлива была уже тем, что обрела семью, но все же…

— Ах, милочка, чему удивляться! Вы ещё так юны, неопытны, а Варрен… это же мужчины! Поверьте, дорогая, кого ни возьми! хоть кавалеры и дамские угодники, хоть, вроде вашего Варрена, все в службе и в делах, те и другие одинаково слепы, когда речь идёт об истинных чувствах! Право же, чтобы они заметили неладное, любовь должна упасть им на голову, как камень с неба! Меньшего эти чурбаны не поймут.

Женя подавила смешок. По меркам этого мира она не так уж юна — ещё не старая дева, но и не «едва начавший распускаться бутон», как выражаются местные донжуаны и романисты. А с теми самыми «едва начавшими распускаться» ей было невыносимо скучно, и короткое знакомство с обществом местных невест так и не переросло хотя бы в приятельство. Зато ехидство дам из кружка графини фор Ганц оказалось… родным, что ли? Веяло от него чем-то домашним, то ли посиделками за чаем в обеденный перерыв на работе, то ли бабульками на лавочке у подъезда, по которым Женя теперь даже скучала, хотя всегда старалась побыстрее пробежать мимо. То ли вовсе чатиком для узкого круга… да ведь по сути так оно и есть!

А ещё забавно было знать, что именно отсюда идёт добрая половина столичных слухов. И до короля доходит, а как же! Вот и пусть… подавится! А то ишь, придумал — выдать Джегейль фор Циррент за собственного внука, не спросив ни внука, ни её! Хорошо ещё, что Ларк вполне вменяемый парень, хоть и принц. Сейчас и вспомнить смешно, каким надутым индюком казался поначалу, но ведь затея его королевского величества, чтоб ему сейчас икалось, едва не разрушила дружбу Жени с Ларком, ни к чему не обязывающую и тем приятную для обоих.

Ничего, вот вернётся с войны, его тут поджидает во всех отношениях приятная воздыхательница — юная, слегка взбалмошная, разумная и добрая красавица Сильви, к тому же сестра его лучшего друга. Женя с радостью посмотрит на их роман со стороны, ещё и поспособствует по мере сил и возможностей. Раз уж выбор будущей королевы относится к вопросам государственной важности. В конце концов, женщина из семьи фор Циррент обязана быть патриоткой, верно?

— Выбор будущей королевы, разумеется, относится к вопросам государственной важности, но именно поэтому Андарский королевский дом не намерен торопиться. Меня не интересует ваше предложение, моего внука оно не заинтересует тем более.

Его величество Дионн-Горрент Мореплаватель прошёлся по кабинету, демонстративно не глядя на посетителя. Граф дель Фарагатто, чрезвычайный и полномочный посол Одара, испросил аудиенции «по вопросу о прекращении войны на взаимовыгодных условиях», однако взаимной выгоды в его предложениях король не видел. Скорей наоборот: одарцы останутся в прежних границах и при нынешней военной силе, получат обратно захваченных магов и прочих пленных, пристроят свою принцессу за лучшего из всех имеющихся сейчас женихов, а после, на правах родичей, ещё и запросят сотрудничества — читай «доступа к военным и магическим секретам».