Екатерина Васина: Танец для Феникса

— Видар, я хочу уже обнять тебя.

В сердце точно кололи тупыми ножами. Алиана стояла рядом с Нией и протягивала к нему руки. Знакомые до боли. Он отлично помнил, как целовал ее пальцы, украшенные кольцами, как она скользила ими по его груди, рисовала невидимые узоры. И они вспыхивали невидимым пламенем.

Всего один толчок и то, о чем он давно мечтал, сбудется.

Нии не станет. Останется ее тело, внутри которого начнет обживаться Алиана. Тело женщины, которую полюбил, и сущность той, которую любил. Два в одном, верно? Такой шанс! Он столетиями мечтал вернуть себе Алиану. Думал о том, как обнимет ее и прижмет к себе, как поцелует.

Один толчок.

Поднимать руку оказалось безумно тяжело. Словно не воздух вокруг, а вязкая жидкость с алыми отблесками.

Его замок никогда не выглядел так страшно.

Его Алиана ненавидела красный цвет.

Он смотрел как толкает женщину, как все вокруг движется в какой-то замедленной съемке. Вот взлетел подол платья, словно огненный всплеск, метнулись рыжие локоны. Горячий воздух подхватил тело, швырнул вниз.

И глаза в глаза изумленный до предела взгляд Нии.

— Времени немного, — все, что успел он сказать, прежде чем горячий ветер подхватил и его, вышвырнул из сна.

Первое, что я сделала, проснувшись, пробормотала:

— Это все еще я.

— Подтверждаю, — кивнул Алистер, и только тогда мама выдохнула с облегчением. До этого она и Ферис смотрели на меня крайне настороженно.

— Отец скоро будет здесь, — сообщил брат, — говорит, дело срочное. Феникс защитил тебя во сне?

— Да…

Я приподнялась и застонала: все тело словно долго били. Болела каждая кость, каждая мышца. Но ведь драка с Алианой проходила во сне!

— Спас, — протянула озадаченно, — странно…

Когда Феникс появился, я поняла, что он — не плод воображения. Четко помню смесь обиды и обреченности, когда мурашки ползут по телу, когда ломит затылок от понимания, что, кажется все. В тот момент я отчаянно цеплялась за стену, безумно боясь выпасть из окна.

Ему достаточно было толкнуть меня.

Всего один толчок. И Алиана победила бы.

Я ведь уже обессилила к тому моменту.

Но он вытолкнул рыжую, тем самым дав мне время набраться сил. Я чувствовала, что Алиана до сих пор во мне. Немного оглушенная, но и только. Еще запомнила ее вопль, когда она падала: «Ты сам позвал меня, Видар. Твоя магия возродила меня!»

Мама сидела рядом, сжимала мои руки, что-то говорила. Я же воспринимала реальность как нечто зыбкое. Казалось, что сон — настоящее, а то, что происходит вокруг меня — временное. То ли моя психика не выдерживала соседства паразитки, то ли это был показатель, что Алиана выдавливала меня из моего же тела.

Где-то вдалеке послышался шум. Насторожившиеся было брат и мама выдохнули с облегчением. Ферис же, с плотно сжатыми губами, просто вцепилась Алистеру в руку и шептала:

— Только не срывайся, только не срывайся.

— Мама!

Меня вдруг охватила паника. Да такая, что вся гордость фейри улетучилась к чертям. Я просто цеплялась за мамину руку и едва не плакала:

— Мама, я боюсь! Я не хочу! Не хочу! Уберите ее из меня!

Слезы пополам с паникой сдавили горло. Сейчас вдруг ярко нахлынуло понимание, что все. Кажется, это конец. Еще раз я не удержусь, не смогу. Потому что мое тело отдали другой. И она уже чувствует себя хозяйкой.

Злые слезы все же прорвались и брызнули из глаз как раз в тот момент, когда двери распахнулись. В спальню влетели Доран и Феникс.

— Папа! — прошептала я совсем по-детски, а потом перевела взгляд на мужа и выплюнула, — Ненавижу!

— Знаю, — последовал ответ, а потом Видар подхватил меня, как пушинку и одним прыжком оказался у прозрачной стены. Я зажмурилась, но вместо удара о невидимую преграду, в ушах засвистел воздух.

Мы оказались снаружи дворца. И начали подниматься все выше и выше.

— Что ты делаешь?

У меня голос дрожал от недостатка сил и обиды. И чертовы слезы все не желали останавливаться.

— Спасаю.

— Ты сам сказал, что нет спасения от этого заклятья.

— Молчи, Ния.

Небо становилось все ближе, а дворец удалялся, превращался в игрушечный. Плечи обдало холодным порывом ветра.

— Прости меня, — было последнее, что услышала я от Феникса.

А затем он вспыхнул. Я на мгновение ослепла, слезы брызнули из глаз. Потом сквозь ресницы все же смогла увидеть полыхающий силуэт.

И он продолжал прижимать меня к себе. Мы висели на огромной высоте, а Феникс горел. Живое пламя, не опаляющее, а согревающее.