Купава Огинская: Не дареный подарок. Кася [litres]

– Вот смотри. Я когда в деревне у старосты жила, там рядом целая стая бурых жаб обитала. Арсы их, конечно, зимой съели, но за всю осень я не встретила ни одной высшей жабы. Тут должно быть еще что-то. Может, склонность к обучению, какие-то особенности, которые позволяют нечисти эволюционировать. Ведь если бы близость людей играла в этом деле главную роль, то все леса вокруг деревень и городов были бы заселены высшими. А это не так.

Мы помолчали. Я ерзала, стараясь сесть так, чтобы отбитый тыл болел поменьше.

– В стае Энарика был высший, он научил его всему, – неожиданно признался Кадай. – Возможно, ты права, и у нечисти действительно должна быть какая-то предрасположенность… Не зря же высшими в основном становятся хищники.

Мне послышалось или в его голосе действительно проскользнули бесячие самодовольные нотки? Отбитый мозг закоротило?

Кадай задумчиво и немного снисходительно улыбался, глядя на меня.

Кажется, не послышалось.

– Тайны и загадки, да? – усмехнулась я. Кадай уже совсем не казался опасным. – Давай валить все на природу? Она нас создала, значит, она виновата.

– Причудлив замысел творца, – пробормотал аспид.

– Вот и я о том же. Будем благодарить матушку-природу и не заморачиваться.

– Я так понимаю, это основной принцип жизни одной высшей рагры? – усмехнулся он.

– И разве он меня хоть когда-то подводил? – широко улыбнулась в ответ. Ну просто мир и гармония. Никто никого не ест. Идиллия.

– Никогда, судя по все… – Кадай замер, прислушался к чему-то и остался недоволен услышанным. Не закончив мысль, аспид метнулся к двери, пообещав на прощание: – Еще увидимся.

Выскочив из аудитории, всего через секунду он вернулся обратно и, зловеще улыбаясь, спросил:

– Надеюсь, все, что произошло сегодня здесь, останется в тайне?

Я ошалело кивнула, подтверждая его надежды. Как будто у меня есть особый выбор!

Он ушел, а я, не успев толком прийти в себя, была шокирована снова, на этот раз – появлением директора.

Аррануш просто шагнул из пустоты. Мне довелось узнать, как выглядят эти выворачивающие наизнанку перемещения со стороны. Прелестно-прелестно. Сидевшая на его плече сова невозмутимо косила на меня рыжим глазом. Никакого дискомфорта она не испытывала.

– Почему я должен искать тебя по всей академии? – грозно спросил он.

– Почему?

У меня болели лоб, мозг и попа, на которую я приземлилась при падении. Мне было все равно: почему, зачем и каким образом.

– Тебя долго не было, Илли отправилась за тобой. В деканате сказали, что ты уже давно ушла, но до Велы так и не добралась. Хорошо, я догадался прикрепить к тебе маячок. И, судя по всему, не зря. Почему вместо того, чтобы идти сразу ко мне, ты сидишь здесь? Ты от кого-то прячешься? Тебя кто-то обидел? Опять студенты?

– Никакие студенты меня не обижали, – выпалила я чистейшую правду. Ну какой аспид студент? Он и не человек-то толком. – Подождите, вы нацепили на меня маячок?! Вы за мной следили!

Больше возмутил даже не сам факт слежки, сколько моя об этом неосведомленность. Я не знала, что за мной следят. В дикой природе я бы уже давно стала чьим-то не слишком сытным обедом.

– Для твоего же блага.

– Очень… мило, – проворчала я, исподлобья глядя на директора.

Мое возмущение его ни капли не смутило. Непрошибаемый тип.

– Так от кого ты здесь прячешься?

– От вас, – пожала плечами я.

Аррануш нахмурился, но добиться ничего так и не смог. Никаких чистосердечных признаний. Это наш с Кадаем маленький нечистый секрет, которым я не собиралась делиться с посторонними. Не помогли даже суровые, профессиональные директорские взгляды.

Я сидела и молчала, с безмятежной улыбкой разглядывая его лицо. Отбитый мозг существенно помогал сохранять это шаткое невозмутимое спокойствие. Кадай ушел, и вместо мыслей о высшей нечисти ко мне вернулись мои мелкие, приземленные бытовые мыслишки.

В данный момент меня волновал даже не директор с его подозрениями. Я не могла перемещаться: запертая в человеческом теле магия не действовала. В образе человека я стала еще беспомощнее, чем была в облике рагры. Ужасное чувство.

– Шишка откуда?

– А это я в стену вбежала.

Недоверчивый взгляд я выдержала с достоинством и искренне добавила:

– Честно. – Ткнув пальцем в не пропустившую меня стену, призналась: – Вон в ту стену. Случайно.

Аррануш помрачнел и, кажется, готов был прибегнуть к каким-нибудь страшным пыткам, лишь бы узнать, кто меня обидел. Пришлось признаваться в своей ущербности, чтобы отвести беду: