Александра Елисеева - Заложница мага

Грасаль резко развернулся и облокотился на дверь.

— Я не знаю, о чем ты думаешь, но стоит признаться: я не люблю тебя.

— Отлично, — процедила я, — наши чувства взаимны.

— Я вполне серьезен, Айрин. Молоденькие девушки любят строить в голове напрасные иллюзии. Мне понравился поцелуй, но не рассчитывай на нечто большее. Я не привязываюсь к женщинам.

— Такие грезы не посещают мои мысли, князь, — сладко, точно научившись у Шанталь, улыбнулась я. — Нас разделяет пропасть, и мне не хочется ее преодолевать. Отрадно понимать, что вы разделяете мои соображения.

— Хорошо. Я рад слышать столь рассудительный ответ.

Советник открыл дверь, пропуская меня внутрь. Я тоскливо оглядела запущенное убранство маленькой комнаты и, поморщившись, вдохнула затхлый воздух.

— Вы бы обивку на кушетке обновили.

— Любые изменения повлекут за собой вопросы, Айрин. Надеюсь, в этот раз мне не придется принимать меры, чтобы тебя разговорить.

Я кинула на князя неприязненный взгляд и перешагнула через порог.

— В любом случае вы лишили меня выбора.

Дверь захлопнулась, и послышались удаляющиеся шаги Дамиана Грасаля. Моментально потеряв к нему интерес, я прислушалась к происходящему за стеной. Советник не слукавил: все действительно уже присутствовали в зале заседаний. Даже отец находился внутри и тайком от всех поглядывал на часы, ожидая подвоха от неожиданной задержки всегда пунктуального главного советника.

Пока Дамиан Грасаль отсутствовал, все бурно обсуждали вести с севера. Новости представляли для меня мало интереса, ведь князь уже поведал суть — осада началась. Больше волновало, что творится в головах у высшей знати. А все с интересом предвкушали начало голосования. Слухи о кандидатурах ходили разные: Сельм-Рамст, благодаря принцессе, пребывавший в курсе о намерениях Грасаля, успел настроить против протеже противника Нерстеда, тоже не питающего особой любви к Дамиану. Князь Ристрих же еще сомневался, желая сначала взглянуть на спорную личность. В глубине души он подозревал, что противостояние главному советнику не закончится ничем хорошим, и даже имел собственные соображения, кого Грасаль представит высшему кругу. Я улыбнулась, понимая, что Ино Ристрих ошибся с выбором.

Но наконец Грасаль появился. Он зашел в зал заседаний с величественно поднятой головой, словно это ему принадлежало место во главе стола, но на самом деле кресло главного советника оказалось по правую руку от недовольного монарха.

«Князь!» — громогласно произнес отец.

«Ваше величество», — поклонился Дамиан, приподняв уголки губ.

Все раздраженно отметили, что обычно холодный Грасаль вовсю потешается над нелепой ситуацией. Но пока князь красовался в зеленом камзоле, а не в бордовой мантии монарха, на его голове не сияла от пламени свечей золотая корона, он все еще оставался всего лишь подданным государя, как бы не желал об обратном, и был вынужден соблюдать формальности.

Я переплела руки, борясь со скукой. Аристократы обменивались любезностями, оттягивая момент, для которого собрались. Голосование, точно главное блюдо этого вечера, собирались подать горячим. Сквозь наблюдательные глаза Вемура Нерстуда я увидела, как по губам Грасаля скользнула незаметная для всех остальных хитрая улыбка. Что он задумал? Неужели Дамиан заподозрил о строящемся вокруг него заговоре?

«Господа, прошу минуточку внимания, — приподнялся со своего места Канор Сельм-Рамст. — Все мы знаем, что настали непростые времена. В этот тяжелый для всех момент крайне важно сплотиться и оказать достойное сопротивление врагам. Испокон веков в совете государя заседало семь князей. Один из них, главный советник его величества, большую часть времени оставался подле монарха, а остальные — посылали своих заместителей. Места никогда не оставались свободными. Но смута дорого нам обошлась: род Азарских полностью уничтожили, за исключением почтенной леди Уны, в замужестве — княгини Дульбрад, а Калунских недавно лишили титула, ведь они пошли против своего царя, а значит и против царства Льен. Мне кажется, пришло время для новых имен».

Все согласно закивали.

«Поэтому я спрашиваю вас, князья, и со всем уважением обращаюсь к вам, ваше величество, — отвесил Сельм-Рамст легкий полупоклон, — есть ли достойные кандидатуры, чтобы занять эти два кресла?»

После того, как вопрос озвучили, Дамиан Грасаль невольно завладел вниманием публики. Знать ждала его слова, и князь не стал противиться воле большинства.