Алла Биглова - Дневник Рейвенкловки [СИ]

Растусу пару месяцев назад сделали выговор за желание устранить соперника в квиддиче, а потом ему вместе с Томасом досталось за дуэль. Профессор Лонгботтом пытался выгородить своего подопечного, ведь Зигмунд защищал честь своей подруги-девушки, но профессор Макгонаггл была непреклонна. Не помогло даже то, что Томас — гриффиндорец. В итоге обоих наказали отмывать зал наград без волшебства. И я даже помогала им, чувствуя себя немного виноватой. Слава Мерлину, я решилась на это, потому что Растус заявил, что весь будущий год будет меня добиваться. За неимением волшебных палочек, Томас полез драться, и я поставила незримую стену между ними. Томас злился на меня, но чуть позже признался в правоте моих действий.

Растусу я пообещала сломать кости при помощи волшебства, если он ещё раз ко мне полезет.

— Ты не сильна в заклинаниях, Лайни, — довольная улыбка мелькнула на наглом лице Растуса.

— Ради тебя обязательно выучу, — в моих же глазах ничего, кроме кровожадности не было. Я действительно хотела это сделать.

Растус понял, что я не шучу.

После того полнейшего разгрома в шахматах, когда я победила Томаса на виду у всей школы, мы с Томасом продолжили периодически играть. Однажды, когда нас увидела Эллен за волшебной партией, она вставила свой едкий комментарий: «Что, нашла нового шахматиста?». Я просто улыбнулась ей. Впервые ни она, ни её Литтл, ни произошедшее между нами, меня больше не волновало и не задевало.

Сколько бы мы не играли, Томас всё время проигрывал, и с каждым разом это раздражало и подзадоривало его всё больше. Я видела огонь в глазах гриффиндорца, который не пугал, а забавлял меня.

Сколько же счастья было в его взгляде, когда он поставил мне мат. Томас подхватил меня на руки и закружил по Большому залу под неодобрительный взгляд рейвенкловцев.

Но какое им дело до чужого счастья?

Я не стала говорить Томасу, что поддалась. Зачем лишать его удовольствия от долгожданной победы?

На моих глазах оказались тёплые мужские ладони. Мир на секунду потемнел, а я чувствую их тепло.

Какое ребячество!

— Томас, я знаю, что это ты.

Он ухмыльнулся, а затем я очутилась в его тёплых объятиях. Любимый целует меня. Разница в два года уже давно потеряла значение, а все в округе смирились с этим.

— Что же будет с нами дальше, Томас?

— Разве это так важно? Мы пережили недовольство студентов, моих и твоих друзей, нападки твоих родителей, мнение общества… Так какая разница? Ты же знаешь, что наша любовь сильнее всего и мы преодолеем всё?

— Ну, если ты больше не будешь соревноваться за меня в магических дуэлях…

Он хитро улыбнулся, и я поняла: «будет».

Меня больше никто не называет «Лайни», и мне это безумно нравится. Через два года мир узнает о Кэролайн Бейкер или даже Зигмунд — тренере сборной по квиддичу. Я всё это смогу сделать и без злобных наставлений своих неадекватных родителей. А, если не смогу, не справлюсь, упаду, то встану, отряхнусь и поднимусь заново.

Не сдамся.