Франциска Вудворт - Мой снежный князь. Строптивица для лэрда [litres]

Владислав же сначала посмотрел на мечущегося на кровати Драгомира, а затем подошел к кувшину.

– Там несколько капель моей крови, – сообщила я.

Влад бросил взгляд на меня, а потом достал с пояса кинжал и, порезав руку, позволил упасть туда своей крови. Затем он приблизился к Драгомиру и, расцепив кинжалом крепко сжатые зубы, влил жидкость.

Со скучающим видом Влад отпустил его голову и стал наблюдать за реакцией, чуть отступив от кровати. А реакция действительно была. Драгомир успокоился, расслабленно вытянувшись на постели. Можно было подумать, что он испустил последний вздох, но на его лицо возвращался румянец, прогоняя бледность, исчезали синяки под глазами, заострившиеся черты лица наполнялись жизнью. Через минуту Драгомир распахнул глаза и уставился на Владислава.

– Ты?! – выдохнул он.

– Я тоже рад тебя видеть, – в голосе мужа сквозила холодная насмешка, и я поежилась. Такой Влад напомнил мне первые дни нашего знакомства.

Драгомир перевел взгляд на меня и сел на постели. У меня же после пережитого напряжения этих дней и бессонной ночи не было сил даже пошевелиться. Я смотрела на него и никак не могла полностью осознать, что теперь с ним все хорошо. А в глазах Драгомира застыл немой вопрос.

– Дракон, ты как? – широким шагом к постели поспешил Дубах. В дверях появилась Мария и с радостным возгласом тоже бросилась к Драгомиру.

Я была рада, что они привлекли к себе его внимание, и отступила на шаг. От слабости пошатнулась и, наверное, упала бы, но меня подхватил Эндельсон.

– Унеси меня, – тихо попросила я.

Голова кружилась, и не было сил что-то объяснять Драгомиру, хотелось забиться в любую нору и чтобы меня оставили в покое. Уткнувшись в плечо Эндельсона, я даже не посмотрела на Влада. Понимала, что нам еще предстоит выяснить отношения. Все было совсем не так, как хотелось, и горечь от встречи с мужем перекрывала радость от выздоровления Драгомира.

Как будто почувствовав мое состояние, Эндельсон вышел из дома и понес меня к морю. Сидя на берегу и слушая мерный плеск волн, я радовалась одиночеству и недолгой передышке. Не хотелось никого видеть. Мне были безразличны извинения Дубаха или благодарность людей. Судя по тому, что Влад отдал приказ готовить корабль к отплытию, задерживаться здесь он не намерен.

Через некоторое время ко мне приблизился Эндельсон с единственным словом: «Пора!» Нехотя я поднялась и уже сама направилась к дому. Чувствовала я себя разбитой и очень хотелось спать. Войдя в дом, я услышала обрывок разговора.

– Зачем ты приехал? И как вообще здесь оказался?! – допытывался Драгомир.

– Я спас тебе жизнь. – Даже не видя Владислава, я отчетливо представила его холодную усмешку.

– Спас жизнь, но забираешь сердце.

Ответ Влада услышать мне не удалось. Мое присутствие обнаружила Мария и бросилась ко мне, благодаря за чудесное выздоровление Дракона и с радостью сообщая, что ранение исчезло без следа. Затем я узнала, что мои вещи уже перенесли на корабль. Растеряв все слова, она порывисто обняла меня. На шум открылась дверь, и из гостиной вышел Владислав.

Прощание вышло скомканное. С этим поспешным отъездом я даже переодеться не успела. На берегу я пообещала Драгомиру, что переговорю с Рупертом, и спросила, как можно будет связаться с ним. Он сказал, к кому обратиться в городе. Не обращая внимания на Владислава, он шагнул ко мне и крепко обнял.

– Ты всегда можешь вернуться сюда, – шепнул он мне.

Я кивнула, но в душе знала, что этому не бывать. Нехотя Драгомир отпустил меня, а потом подхватил на руки и сам посадил в лодку. Владислав никак это не прокомментировал, наблюдая с бесстрастным лицом. Когда мы уже отплыли, то на берег прибежали дети, с запозданием узнавшие о моем отъезде. Я помахала им рукой, а глаз оторвать не могла от удаляющейся фигуры Драгомира. Испытывала облегчение, что он жив, здоров, и всей душой желала ему счастья.

Управлял кораблем Дубах. После всего произошедшего глаза б мои его не видели. Я ушла в каюту и рухнула на кровать. Как Скарлетт, сказала себе подумать обо всем завтра и, обняв подушку, уснула.

Обратное путешествие шло без приключений, но дни тянулись неимоверно медленно. Владислав держался от меня на расстоянии, подтверждая мои подозрения насчет того, что я стала ему безразлична. Одного понять не могла, зачем тогда надо было требовать моего возвращения домой? В каюте я жила одна, и где спал Влад, мне было неизвестно. Как-то я собралась откровенно выяснить с ним отношения, но, натолкнувшись на его бесстрастное выражение лица и холодный взгляд, все слова замерли у меня на губах, и я разозлилась. Да что это такое?! Неужели его устраивает такое отчуждение? Почему я должна чувствовать себя виноватой и первой идти на разговор? Это он меня бросил, не желая ничего слушать, а теперь ведет себя так, как будто я сбежала с любовником и он возвращает блудную жену домой. Обидевшись, я нацепила на свое лицо такую же безразличную маску и кроме крайней необходимости к Владу не обращалась.