Ольга Боярышева - Лев и монстр [СИ]

Все сто человек сразу же переключили своё внимание к трибунам и лишь шестеро мужчин, которые сидели выше всех, все еще о чем-то переговаривались.

— Приветствую вас господа, — начала она. — Сегодня я представлю вам новый законопроект церковных реформ, о которых я уже не раз упоминала. Хотелось бы начать с… — и понеслось, час нещадных распинаний закончился бурным всплеском возмущений со стороны мужчин.

— Этому не бывать … - крикнул самый смелый.

— Как можно!? Народ будет возмущен…

— Совсем о людях не думают…

И все в том же духе. Но женщина стояла с непроницаемой маской на лице, как будто знала, что всё равно будет так, как она скажет. И если честно, в этом никто не сомневался, ведь все её законопроекты в ближайшее время вступали в силу. Но к глубочайшему сожалению, они отличались особой строгостью и бесчеловечностью. И лишь главы парламента могли вносить изменения в её проекты, тем самым делая их не такими жесткими.

— Спасибо вам, госпожа Керри Бонстер за выступление и за ваш труд, — наконец сказал один из главных. — Мы рассмотрим ваше предложение и откорректируем его в ближайшее время. Можете передать его мне.

Один из секретарей тут же бросился к женщине, дабы принять из её рук бумаги и отнести их главам государства. Женщина лишь кивнула так ничего и не ответив, и уже хотела занять свое место в «змеином» зале, как один из мужчин перегородил ей дорогу с трибун.

— Одну минутку, госпожа Бонстер.

— Чего тебе Грег? — лицо женщины отразило усталость и скуку.

— А правда ли, что недавно на вас было совершено покушение? — очень громко спросил он, наверное, чтоб его вопрос было слышно даже в соседнем помещении.

— Нет, — громко и четко ответила женщина, пытаясь обойти толстоватого кретина.

— Нет? — не унимался он.

— Если вы называете покушением тот случай, когда один неуклюжий доходяга попытался выхватить у моей служанки корзину с едой, но по своей тупости свалился на меня, то вы уж извините, но как бы вам этого не хотелось, на свой счет я это отнести не могу. А если вы переживаете за корзину с едой, то она тоже прекрасно пережила это столкновение.

— Как я рад, что это всего лишь слухи, — запричитал мужчина. — Но сами понимаете, времена у нас сейчас такие опасные, поэтому у нас есть для вас сюрприз.

— Давайте обойдемся без сюрпризов, — женщина аккуратно, но настойчиво попыталась освободить себе путь, как тут открылась широкая дверь и внутрь вошли высокий мужчина и какой-то нищенка.

— А вот и сюрприз! — радостно сказал толстяк. — Сегодня утром к нам пришел вот этот доброволец и со словами: «Ценой своей жизни готов защищать госпожу Бонстер», надел на себя ошейник норба.

По залу прокатился вздох удивления и ужаса. А добровольца, тем временем, поставили перед госпожой Бонтер на одно колено.

— Признаешь ли ты в этой женщине свою хозяйку? — спросил толстый.

— Да.

— Приносишь ли ты ей клятву верности?

— Да.

— И защищать её даже ценой своей жизни?

— Да.

Я поднял на неё глаза. Кажется, она была крайне изумлена, собственно, как и все в зале. Затем все же взяла себя в руки и, кинув гневный взгляд на своих доброжелателей, поспешила покинуть зал. Я поплелся за ней. Она знала, что я следую за ней и все же твердо шла по коридору, пока мы не дошли до её кабинета. Там это чудовищная женщина повернулась ко мне, оглядела с ног до головы и противно сморщилась, разглядывая мою одежду.

Как же мне захотелось врезать ей, нарушая свои собственные принципы никогда не бить женщин, но передо мной стояла не женщина и даже не человек. Меня разглядывал бездушный монстр, который не имел ни совести, ни сострадания, а некоторые искренне верят, что её сердце ничто иное, как кусок камня. Но нельзя. Не сейчас. И даже потом в моих планах было просто вонзить в её тело нож и бросить истекать кровью, но не бить, чтоб не пачкать об неё свои руки. Так мы и стояли в коридоре.

— Стой здесь, — процедила она и скрылась за дверью.

Самое ужасное, когда понимаешь, что этот монстр ещё и невероятно умен. Она догадалась сразу, что я приставлен к ней, чтобы убить и она наверняка побоялась остаться со мной в одном кабинете. Даже ослабленный и шатающийся я смог бы убить её голыми руками или приложив об её голову ближайшим стулом, или переломать хребет чем-нибудь тяжелым, или воткнуть ей в шею…, кажется, я слишком замечтался, так как не сразу среагировал, что она уже вышла. Накинув на себя привычную мантию министерства, другую отдала мне.