Кристина Юраш: Ученица чародея

– Кстати, я не думала, что ты согласишься жениться на мне в этом мире тоже. Думала, что начнешь вредничать, а я тихонько от тебя сбегу… Жаль, что не вышло, – заметила я, ковыряя пальчиком пластиковую обшивку машины.

– Сбежать в третий раз? Ты в детстве «Ну, погоди!» пересмотрела? – спросил меня Вадим. Черт, никак не могу привыкнуть к его имени. Я узнала его только в загсе, к вящей радости его работников, которые сегодня закатят такой пир, что завтра на работу вряд ли выйдут. И послезавтра тоже. А если и выйдут, то будут включать музыку тихо-тихо, отхлебывая минералочку.

– Приехали. Второй подъезд, третий этаж, железная дверь направо… – сказала я. – Вон окно во двор выходит. С синими шторами.

– Мы что, в окно полезем? Предпочитаю дверь. Маму как зовут?

– Марина Николаевна… – ответила я. – Не вздумай менять облик… Я тебя предупредила! Говорить буду я. Ты просто кивай. Прикинься глухонемым. Помни, каждое слово будет использовано против тебя через пять минут!

Поднимаясь по лестнице на третий этаж, я думала, что еще есть возможность сбежать. Я вообще раньше чем через месяц показываться на глаза маме не собиралась. А тут мне такая эсэмэска пришла, что меня прошиб холодный пот и пришлось срочно менять планы и являться с повинной.

Я сглотнула, вдохнула, выдохнула и собралась уже позвонить в звонок, как дверь сама открылась. На пороге появилась моя мама в домашнем халате.

– Проходите, молодожены… – процедила она, втаскивая нас внутрь. На холодильнике, который стоял в коридоре, сидел прообраз Голлума – серый, морщинистый, лысый и толстый сфинкс. Я сама рефлекторно дернулась, увидев Клеопатра. Я всегда дергаюсь с непривычки. Вообще-то, когда мама его купила, то ей показалось, что это девочка, поэтому назвали ее Клеопатрой. Но по мере взросления и отвисания определенных частей кошачьего тела всем стало понятно, что Клепа – это он. Но мама никак не хотела принять очевидный факт, пока случайно не прищемила кошачье это дверцей холодильника.

– Привет, Заклепка, ты по мне соскучился? – протянула я руку к котэ. Тот зашипел, и я резко ее отдернула. Да! С реакцией у меня пока все в порядке! Помнит еще, скотинка, как я поддалась новому течению и завела видеоблог по нанесению макияжа. Поскольку красить саму себя было совсем неинтересно, а мама, как назло, уехала, оставив мне Клепушку на попечение, то случайный взгляд, упавший на недовольную кошачью морду, натолкнул меня на множество интересных мыслей и свежих идей. Первой проблемой было зафиксировать кошастика так, чтобы он смог продержаться в одном положении десять минут. На помощь пришел скотч и старый зимний сапог. Когда котэ был зафиксирован, я, установив веб-камеру, принялась за дело. Ролик набрал полмиллиона просмотров исключительно потому, что к концу ролика на мне не осталось живого места, ибо кот выбрался из сапога, а словарный запас зрителей пополнился такими словами, что гопники и строители разобрали их на цитаты. А потом на меня нажаловались защитники дикой природы, которые посчитали, что красить котяру дорогой косметикой кощунственно. Мне до сих пор непонятно, кого они пожалели больше? Тюбик тонального крема за штуку рублей или животное? Но в итоге меня с позором забанили. Конечно, я заплатила коту за мучения сосиской, а на сдачу получила ту же сосиску, только в уже несъедобном варианте аккурат в левой тапке.

Заклепка уставился на меня так, словно целыми днями молился о моем появлении для сведения личных счетов в перерыве между планами о захвате всех холодильников мира. Я все поняла и резко отскочила, ударившись локтем о дверную ручку. Жирная тушка, возомнившая себя белкой-летягой, шлепнулась с холодильника на пол, желая гореть мне в аду. Я загибалась от боли, потирая гудящий локоть, а котяра орал благим матом, проклиная неудачную посадку.

– Моя заюшка ушиблась? Дай мама пожалеет! – нежно сказала моя мама, бросаясь к нам. – Покажи маме, где больно.

– У тебя очень заботливая мама, зря ты так плохо о ней думаешь… – прошептал мне на ухо Вадим.

– Это она не мне… – мрачно ответила я, глядя, как мама подсаживает Клепушку на холодильник.

– Марина Николаевна, – улыбнулся мой супруг, – я рад с вами познакомиться. У вас настолько обаятельная и креативная дочь, что я поначалу решил, что она точная копия мамы… Но теперь я понял, что ошибаюсь… Вы производите впечатление очень серьезного человека… А у меня к вам очень серьезный разговор.

Слово за слово, и через десять минут я почувствовала себя явно лишней. Мне даже захотелось уйти. Пока мама ходила на кухню за булочками, я прошипела: