Ирина Шевченко: Гора раздора [litres]

Высокий, загорелый, с темными, коротко остриженными волосами, но с пронзительно-светлыми голубыми глазами парень на первый взгляд ничем не отличался от местных жителей и одет был так же просто и удобно, как принято у фермеров и обитателей Фонси: серая рубаха, плотные штаны с широкими подтяжками и сапоги для верховой езды. Но тем не менее что-то выдавало в нем чужака. Слишком открытая улыбка? Откровенное любопытство во взгляде? То, что руку, помахав ею и не зная, куда после деть, он не в карман сунул, как это сделал бы любой местный, а заложил за подтяжку, точно за борт форменного сюртука?

– «Почти» мне не нужно, – пробурчал отец. – Пэт, познакомься, это мистер Тиролл. Тэйт Тиролл. Он у меня тут приблудился…

Точно о бродячем псе сказал. Но в парне действительно виделось что-то добродушно-щенячье.

– …от железнодорожников.

Услышав концовку фразы, Патрисия поджала уже начавшие расплываться в улыбке губы. После встречи на станции она надеялась хотя бы день еще не сталкиваться с Роско и его людьми и никак не ожидала увидеть одного из них в отцовском доме.

– Приятно познакомиться, миссис Данкан. – Парень сбежал по ступенькам, и вторая ожидаемо скрипнула. – Док только о вас и говорил эти дни.

Интересно, что именно? Пэт нахмурилась, но не только слова чужака были тому причиной.

– Вы… – Она проигнорировала протянутую ладонь и сделала глубокий вдох, концентрируясь на знакомом ощущении, сейчас едва уловимом в вихре иных эмоций. – Маг?

Человек с железной дороги и вдобавок – одаренный. Есть от чего занервничать.

– Так точно, мэм, – шутливо отсалютовал мистер Тиролл. – Дипломированный алхимик и, не побоюсь этого слова, специалист по взрывным смесям. С весны сего года работаю на Южную железную дорогу по контракту, в настоящее время нахожусь в вынужденном отпуске.

– Вас это, наверное, огорчает?

– Отпуск? – удивился парень, и, кажется, искренне. – Кого может огорчить отпуск?

– Того, кто рассчитывал получить деньги за работу, а теперь остался и без работы, и без оплаты, – предположила Пэт, не спеша верить в этакую беспечность.

– Скажу по секрету, мэм, я нанялся в бригаду подрывников не ради денег, а ради опыта. Собирался попрактиковаться, прокладывая тоннели вон в тех горах. – Он ткнул пальцем в видневшиеся за крышами Фонси скалы. – Думаю, никуда они не денутся за пару недель. А я пока попрактикуюсь в чем-нибудь еще. Я ведь человек разносторонний. Могу взрывать, а могу…

– Что? – Пэт заинтересованно приподняла бровь.

– Могу не взрывать, – широко улыбнулся парень.

– Лясы точить он может виртуозно, – вмешался в разговор доктор Эммет. – Иди, заканчивай уже.

– Как скажете, док. – Алхимик отступил к двери, но тут же был остановлен.

– С багажом сперва помоги.

Патрисия справилась бы сама. Пусть она и приехала поездом из-за того, что Бекка была еще слишком юна для телепортации на дальние расстояния, которая и на взрослых действует не лучшим образом, но ничто не мешало ей переслать основной багаж портальной почтой, так что вещей с собой у нее было совсем немного. Однако спорить с отцом и уже схватившим саквояж парнем Пэт не стала. Ее больше интересовало, что именно этот маг с железной дороги должен закончить.

Ответ разочаровал.

– Самогонный аппарат? – уточнила она, войдя в дом и увидев, с чем возится в гостиной алхимик.

Да, прямо в гостиной, на полу. Там же, где сама Пэт любила играть ребенком, рассадив на одеяле кукол, одна из которых стояла сейчас на каминной полке рядом с фарфоровой кошкой с отбитым ухом.

– Перегонный куб, – поправил Тиролл, успевший отнести ее вещи наверх и вернуться. – Доку для… разных снадобий…

– Самогонный аппарат, – утвердительно кивнула Пэт.

Видимо, старый пришел в негодность. Одно время отец часто его эксплуатировал. После смерти мамы. И сам же потреблял полученные снадобья. После ее, Пэт, отъезда… побега, если уж честно, возможно, тоже…

– Бекка, оставь кошку, ей и так досталось. – Пэт улыбнулась потянувшейся к статуэтке на камине дочери. – Пойдем посмотрим комнаты.

– Я приготовил обед, – нагнала ее на лестнице словно в пустоту брошенная фраза отца.

– Спасибо, но мы… – Обернулась и наткнулась на укоризненный взгляд алхимика с железной дороги. Ему-то какое дело? Еще и головой покачал. – Мы… переоденемся и спустимся.

Спальни наверху, как и весь дом, все те же, что в ее памяти. Лоскутные покрывала, плетеные коврики. Герань на подоконниках. Герань наверняка другая, та давным-давно должна была увянуть. Как и память. Но в платяном шкафу и в сундуке у кровати – старая одежда. Платья, штаны, даже белье. И ни малейшего следа затхлости, словно вещи регулярно перетряхивали, проветривали и заботливо перекладывали травами…