Карола Лёвенштейн - Печать Тора

Они перестали приближаться, по крайней мере, мы смогли добиться этого, когда перед нами разверзлось пожарище, словно горящая стена.

— Чёрт, — удивлённо выкрикнула Ширли и попятилась назад. — С каких пор вы способны на нечто подобное? — она смотрела наверх распахнутыми от страха глазами, в то время как нам в лицо бил горячий ветер, заставляя течь из глаз слёзы.

— Уже некоторое время, — удивительно спокойно перед лицом стихии, которую мы втроём развязали, сказал Торин. Только что мы в два счёта уничтожили наши длящиеся неделями усилия оставаться незамеченными. Но что теперь подумают о нас жители небольшого прибрежного городка больше не имело значения. Морлемы пришли, чтобы убить нас. — Мы не сможем сдерживать их вечность, — крикнул Торин. — Либо нужно сражаться, либо как-то уходить.

— Мы не можем сражаться, — крикнул Адам прямо в горячий ветер. — Пока рядом с нами Ширли и Сельма. Нужно уходить.

— Я могу сражаться, — быстро ответила я, проигнорировав испуганный возглас Ширли.

Взгляд Адама с удивительной скоростью помрачнел и начал источать искры.

— Нет, — прошипел Адам, и я точно знала, что, если бы нам сейчас не угрожала толпа Морлемов, он бы уже давно начал читать мне нотации о множестве опасностей, которые я недооценила в своей жизни.

— Мы не будем ничем рисковать, — крикнул Торин в горячий ветер, бросая на Ширли обеспокоенный взгляд, которая поочерёдно, то следила за нашим спором, то в панике смотрела на стену из огня. — Мы убежим, — он кивнул мне и Адаму. — Придумайте что-нибудь. Ведь это вы владеете пятым элементом и можете совершить какое-нибудь чудо, которое поможет отвлечь Морлемов, а тем временем мы смогли бы добраться до фирмы.

— Какое чудо? — ошеломлённо спросила я и посмотрела на Адама.

Приятно конечно, что Торин считает нас способными совершить что-то необыкновенное. Но чудо — это уж слишком.

Нам требовалось подкрепление или оружие, или путь к отступлению. Парочкой иллюзорных заклинаний или игрой с элементами Морелмов не задержать на протяжении всего маршрута в двадцати километров. Увеличить скорость полёта, чтобы оторваться, тоже не получится, потому что Ширли не может хорошо летать. Она поднималась в воздух только в том случае, если этого нельзя было избежать. Поэтому была не в слишком хорошей форме.

— Быстрее, — прошипел Торин, и я посмотрела наверх.

Морлемы разделились на небольшие группы и теперь облетали нашу стену из огня.

Я лихорадочно размышляла, что можно сделать, чтобы исчезнуть как можно более незаметно; может быть вызвать снежную метель, туман или холодное пламя, в котором господин Лилиенштей всегда прятал книгу из Мантао.

Адам следил за моими мыслями, и мы оба знали, что будет почти невозможно использовать эти заклинания на таком длинном расстоянии.

Но прежде чем я смогла обдумать другие варианты, случилось что-то странное.

Внезапно из неоткуда, прямо позади нас, появилась дверь. Это была деревянная дверь, покрашенная в сиреневый цвет и украшенная парочкой резных завитушек. Если бы она не стояла прямо посредине луга, то хорошо вписалась бы в старомодный особняк пожилой дамы.

— Дверь для побега, — восторженно сказал Торин и опустив руки, подошёл к ней. — Вы действительно очень способны. Отличная идея. Пойдём, Ширли! — не успела я оглянуться, как Торин взял Ширли за руку.

— Подожди, — крикнули Адам и я в один голос и резко повернулись.

Это волшебство было не нашим. Ни Адам ни я не заказывали сюда эту дверь, и мы понятия не имел, куда она ведёт. До сих пор я даже не знала, что двери могут просто так появится и снова исчезать.

Но мы опоздали. Торин уже открыл дверь и прошёл через неё.

— Нет, — испуганно сказала я. — Что, если это ловушка?

— Понятия не имею, — тихо ответил Адам, оглядываясь, широко распахнув глаза.

Вокруг нас постепенно становилось темно. Молремы приближались, образовав круг и просто так нас не отпустят.

Адам вытащил из-за пояса свои ножи и протянул один мне.

— Но думаю, у нас всё равно нет выбора. Хуже, чем сорок злых Морлемов, не будет.

Хотя я придерживалась другого мнения и мне с ходу пришли в голову несколько вещей, которые я считала намного более угрожающими, чем Морлемы с их развивающимися, тёмными плащами, скрытыми платком лицами и бездушными глазами. Они так беспощадно на нас смотрели, так как эти безжизненные существа не могли испытывать милосердия и сострадания. Морлемы не имели собственной души, и были всего лишь пробуждённой к жизни пылью. Но Адам, видимо, считал по-другому.