Дарья Вознесенская - Жена для наследника Бури

– Красавица, дай ручку, погадаю.

С сомнением глянула на стоящую передо мной старую цыганку. Редкая птица в наших краях, тем более, в такую рань. Я вздохнула:

– Сто рублей.

– Что? – округлила та глаза.

– Сто рублей и можешь гадать.

Цыганка хмыкнула и прищурилась:

– Бойкая… Да только несчастливая. И здесь ты счастье не найдешь…

Я тоже хмыкнула:

– Кто ж так гадает? Разве не должна ты мне про дорогу, принца и любовь рассказать?

Цыганка прищурилась еще сильнее, чуть ли не приникла ко мне, сжав руку, и сказала неожиданно глубоким голосом, от которого нервная дрожь прошлась по позвоночнику. Возникло ощущение, что не цыганка это говорила, а кто-то другой, открывающий рот послушной марионетке:

– Линии уже проявились и ждут своего часа. Все у тебя будет…И дорога, и принц, и любовь. Да только удержать их будет трудно, если себя не переделаешь – не справишься…

– Тут и простого то мужика не получилось удержать… – сказала я дрогнувшим голосом и вытащила руку из цепких пальцев – Куда уж принца…

Старуха будто пришла в себя, отстранилась и, чуть пошатываясь, начала удаляться, но потом обернулась и бросила через плечо:

– Как свет потухнет – за сыном иди.

Я похолодела.

Пальцем в небо попала, что ли, когда про сына сказала? Как в анекдоте:

– Какова вероятность конца света?

– Пятьдесят процентов.

– Это как?

– Либо будет, либо – нет.

Спохватившись, проверила кошелек – кто их знает, цыганок этих. Но все было на месте. Я глубоко вдохнула воздух, помотала головой – ерунда какая – и снова пошла к метро.

Нож, спички, бинты, таблетки, ампулы – в общем, весь мой экстренный набор, включая скальпель и нитки с иголками для наложения швов; фляжка, спички, шприцы, вата, йод с зеленкой, различные «противоядия» как называла их Нюрка, хотя, по факту, марганцовка, продающаяся теперь только в магазинах с удобрениями, да активированный уголь. В походе могло произойти все что угодно, правда до момента «всего» я свою профессию не афишировала. Иначе окружающие воспринимали это как возможность получить бесплатную консультацию, подсовывая мне хорошо если ноги и руки, а то и другие части тела для осмотра. Как будто я обладала рентгеновским зрением, а анализ крови могла сделать, просто глядя человеку в глаза.

Подруга согласилась посидеть с Максом несколько дней, пока я буду «соблазнять бородатых геологов»; с её двумя мелкими спиногрызами еще один, вполне адекватный для своего возраста, не был помехой. Соблазнять я никого не собиралась, а вот отвлечься и отдохнуть хотелось.

Сын сидел в комнате в пижаме и лопал мороженое перед телевизором. И пусть мультики, заедаемые сладким, далеко не верх педагогической мысли, особенно перед сном, иногда я это позволяла. Особенно когда была не в ресурсе и не могла прийти в себя от предсказаний всяких гадалок.

Я стояла на кухне, раздумывая, все ли взяла, как в квартире погас свет.

И, судя по темным окнам, не только у нас.

– Мама! – пискнул из черноты ребеныш.

На меня накатила паника, выбивая из легких воздух. Тело будто прошило горячей волной.

«Потухнет свет…»

Как эта старуха могла предсказать подобное?! Я подавила в себе страх и потихоньку, наощупь, стала пробираться в кромешной тьме в сторону сына, объясняя ему, что все хорошо, это просто игра такая.

И сама в это не верила.

Ощущение неизбежности происходящего – правда, что именно происходило, я объяснить не могла – продолжало давить на меня удушливой волной, выворачивая наружу самые страшные кошмары.

– Мама… – в голосе сына появилось изумление, никак не вяжущееся с данной ситуацией. Я рванула, сильно ударив плечо о косяк и замерла.

Помещение оказалось освещено. Максом. Он стоял посреди комнаты и весь светился – от кончиков волос до пальцев на ногах. Сам по себе светился мягким ровным белым светом, а не так, будто его обмотали новогодней гирляндой! Он рассматривал свои руки и ноги, а рот был полуоткрыт от удивления.

– Мама? – Макс всхлипнул, а я отмерла. Фактически прыгнула к нему, ругнулась, наткнувшись босой ногой на деталь конструктора, и обняла.

И хорошо, что обняла.

Я не знаю как, но в черной-черной комнате появился еще более черный и вполне различимый кусок пространства. И нас туда начало засасывать. Будто из темноты высунулся гигантский пылесос.

Я прижалась к сыну, почему-то понимая, что ничего сделать невозможно, и начала молиться всем богам, в которых никогда до этого не верила.