Жаль, мы с Сильвией не могли так же легко избавиться от угрызений совести. Нам обеим казалось, что, будь мы чуть внимательней с Меган, она бы не превратилась в расчетливую гадину и не связалась бы с Омелой. Что касается Освальда, он вернулся в столицу, стал затворником. Надолго ли его хватит, не знаю.
За хлопотами время пролетело незаметно. Ночь перед свадьбой мы с Крэйгом провели отдельно: забавно, но дракон ради меня был готов соблюдать даже эту традицию. Утром, спускаясь по лестнице под руку с отцом, я придерживала юбку белого свадебного платья и счастливо улыбалась. Муж ждал внизу, от его полного восхищения взгляда сердце защемило от нежности. Вложив пальцы, затянутые в белоснежную перчатку, в его ладонь, я не сдержалась и шепнула:
– Я люблю тебя!
– И я тебя, – целуя мою руку, отозвался Крэйг.
Церемония проходила в большом зале. Все как я хотела. Цветочные гирлянды и арка над головами новобрачных. Прочувствованная речь старичка-жреца. Счастливые родственники. Довольные друзья. Пожелания любви и долгих лет счастья. Бросание букета. И неожиданный результат.
Не знаю, кто постарался: Вирта или Сильвия, но букет, красиво перепорхнув через отряд незамужних гостий во главе с Линдой, оказавшейся приятной и веселой ведьмой, приземлился в руки Магнусу. Не пригласить его мы не могли, все же не так много у Крэйга родственников.
– Мне его уже жаль! – прошептала я на ухо мужу, косясь на хмуро разглядывающего букет Магнуса.
– Переживет. – Крэйг насмешливо отсалютовал деду бокалом с игристым вином.
Примета такая: если мужчина поймал букет, должен отдать его той, кто ему нравится. И дама должна быть непременно незамужней. Ни много ни мало, получается неофициально признание в чувствах. А Магнус у нас мужчина видный. Вдовец. Дракон. Даром, что циник. И гад.
– Глупые приметы, – буркнул Магнус, высматривая в толпе Хлою.
– Традиция… – злорадно напомнил любящий внук.
Обнаружить Хлою старшему Эзраа не удалось. Еще бы. Как только букет достиг возмущенной цели, драконица ловко нырнула за портьеру и там затихла. Что ж, с благожелателем Магнуса я не угадала! Очевидно, женив дядю, девушка озадачилась счастьем деда.
Поняв, что правнучка сбежала, Магнус под дружный вздох незамужних дам подбросил букет и ударил по нему магией, превращая в дождь из белых цветов. Это он зря, конечно. Глядя на то, как девушки их хватали, я подумала, что отныне одиночество старому интригану не грозит.
Когда остатки букета исчезли в сумочках, колокольчик возвестил о том, что настало время торта. Огромный, с пышным кремом и фигурками жениха и невесты, он вызвал у гостей восторженный гул. А поплывший по залу нежный фруктовый аромат заставил жадно облизнуться. Энариэль довольно заулыбалась. Вирта вскинула голову. Папа с гордостью посмотрел на обеих.
В этот раз мачеха превзошла саму себя. Тортом объелись все гости, еще и осталось. А вот фигурки жениха и невесты Фан забрала себе. Облопавшаяся сверх всякой меры, она, сидя в праздничной корзинке, сердито на них фыркала. Видимо за то, что объелась.
После торта был танец новобрачных. Кружась в сильных руках мужа, я чувствовала, что лечу. Без магии, без крыльев, просто оттого, что в карих глазах любимого дракона плещется море любви и нежности.
– Эльберт! – звонкий девичий голосок дрожал от негодования. – Эльберт!
Сонно потянувшись, я недовольно покосилась на распахнутое окно спальни. Чего Хлое не спится? Свадебное торжество затянулось до утра, только легли. И тут…
– А! Вот ты где! Стоишь?! Эльберт, я тебя убью!
Это что-то новенькое! С чего вдруг в милой девушке проснулась кровожадность?
Я сползла с руки мужа и прошлепала к окну. Из гостиной донеслось вопросительное «мяу» и пришла забавная греза, в которой Хлоя махала мечом. Вот фантазерка! Фан снова вопросительно мяукнула, спрашивая, кого там убивают.
– Еще не знаю!
Я высунулась в окно.
– Да как ты мог?! – В голосе девушки прорезались рычащие нотки. – Я… я не знаю, что с тобой сделаю!
– Никки? Что там? – зевнул Крэйг, сонно потирая глаза.
Свесилась через подоконник, покрутила головой и увидела романтичную надпись на одной из мраморных дорожек: «Хлоя, я люблю тебя! Э.». Но драконица, сердито схватившая Эльберта за сорочку, очевидно, жеста не оценила. Судя по тому, что контуры тела девушки плыли, совсем не оценила.
Приглядевшись, я поняла почему. Надпись была выложена крупными ромашками. Энариэль говорила, что Хлоя решила разводить цветы и начала с ромашек. Мачеха конечно же ей помогла. Рассада, подпитанная природными эльфийскими силами, быстро вымахала до размеров подсолнуха и зацвела. Но, видимо, Эльберта не было, когда Хлоя садовничала, потому что надпись он сделал именно из ее ромашек.
Читать дальше