Вероника Мелан - Пообещай

«Давай сбежим…»

Касание щеки, невеселое веселье во взгляде, безуминка в словах – желание сбежать от судьбы хоть куда-нибудь, хоть на край земли, хоть за небо…

И он действительно выглядел так, будто присутствовал здесь: удивлялся по-настоящему, изумлялся, назвал ее апартаменты «хатой».

Чтобы уточнить значение слова, ей пришлось открыть человеческий словарь.

Забавно.

Фотография отправилась под подушку; Эмия погасила ночник.

Вздох и тоска в воздухе – не посчастливилось ей спать, обнятой человеческим мужчиной.

Павл в наказание ночевал стоя и возле своей розетки.

Утро.

Калея была сегодня отчаянно-рыжеволосой, почти что красной – Эмия, чтобы не раздражать глазные рецепторы, старалась не смотреть в сторону. Щелкали по клавиатуре пальцы; всплывали фотографии, имена, описания совершенных поступков. Туда-сюда ходила манна – сливалась из одних столбиков, наполняла другие.

Эмии некстати подумалось о том, что у Дарина в запасе всего три единицы – ничтожно мало. Наверное, часто злился, отчаивался, хандрил. Может, редко помогал товарищам, а, может, совсем этих самых товарищей не имел. Не часто был благодарным…

«А она в его случае была бы? За обрубок жизни?»

Ей нужно думать не о нем, а о тех, кто на экране.

Однако вчерашнее фото теперь покоилось в сумочке между листами блокнота, куда иногда в приступах вдохновения, записывались стихи. Довольно примитивные – люди часто писали лучше, – но ей нравился сам процесс.

– Ты вчера отказала Романосу?

Калея отчаянно любила сплетни – собирала их так тщательно, как не собирала утреннюю прану с листьев небесных васильков.

– Отказала. Решила вечером поработать.

– Послушай, ты уже пала ниже облаков в моих глазах. Поработать? Вечером? Он, между прочим, собирался сделать тебе сюрприз: встретить тебя, увитый в гениталиях цветами родондроса, голым. Пригласил Юпитреса…

– А Юпитреса для чего?

– Чтобы вам было веселей…

Ох уж эти групповые забавы! Куда делись старые ценности, почему плотский произвол ныне считается лучшим развлечением? Хотя, так было во все времена.

– Я семью хочу…

– Так с чего-то нужно начинать?

– С чувств. А не с телесных утех с Юпитресом.

– Зажатая ты! – припечатала ее, словно штампом «старая дева», подруга. – Скучная до невозможности. Сегодня представление чешуйчатых нимф на Зарраканском Пруду. Идешь?

– Нет…

– Слушай, может, твой Павл так хорош, что ты из дома не выходишь?

– Может.

Эмия уже забыла, насколько хорош Павл. Но помнила о том, что всегда думала о нем, как о роботе, даже если поддавалась уговорам на редкие ласки.

– А-а-а, – Калея прищурила глаза, – я поняла! Ты метишь на место в Верховном Конгломерате, выслуживаясь сверхурочно, так?

– Наверное.

Лучший способ запутать чье-то любопытство – это соглашаться со всем сказанным.

«Место в Конгломерате?» Творить Небесное Законодательство? Вот это точно скучно.

Эмии вдруг подумалось о том, что девяноста семи единиц манны хватило бы Дарину для того, чтобы продлить жизнь до «бесконечности». Человеческой, конечно же. Если бы он принес их к Жертвенным Воротам…

А в памяти опять фото.

– Я обедать. Идешь?

– Через пять минут.

– К нам в отдел пришел новенький, хочу посмотреть.

– Расскажешь потом…

Конечно, расскажет – не сможет не рассказать.

– Если не просидишь тут до вечера, увидишь его сама. Говорят, красивый неимоверно – златогривый, крепкий, ляжками похож на кентавра.

– Очень… сексапильно, – пробубнила Эмия безо всякого интереса.

– В общем, жду внизу.

– Угу.

«Девяносто семь единиц».

У нее в запасе будет сто своих. Если… Если…

Нестабильно и часто забилось любопытное сердце.

«Интересно, можно ли с собой прихватить еще девяносто семь?»

Жуя листья салата в ресторане, она выглядела так сосредоточенно, будто проворачивала в уме схемы строения Вселенной.

«Девяносто семь – мало».

А если форс-мажор? Приступ агрессии, вспышка ярости, случайно вырвавшееся проклятье? И минус драгоценные крохи сияющей субстанции – Эмия однозначно должна иметь в запасе не меньше ста единиц. Лишних. Их нужно сразу же «законсервировать» на точных условиях передачи…

Черт, она собралась на Землю?

– … ты меня слушаешь? Говорят, если намазать его на запястья, то всему телу такие ощущения, как мурашки, только частые и яркие…

Эмия не слушала. Ни про чудо-крем, ни про новую колесницу Эриоса, ни про возможности левитирующих Богов дышать под толщей речных вод – «ведь они тогда и в бассейнах смогут, представляешь?»