Наталья Жильцова: Обрученные кровью. Выбор

Райан не солгал: принятые меры безопасности были действительно серьезными. Главная храмовая площадь находилась под полным оцеплением, а внутрь святилища допустили лишь самых приближенных и высокопоставленных лиц.

Оказавшись на пороге храма, я нашла глазами стоявших неподалеку от алтаря бабушку и разряженную тетку. Их присутствие на церемонии немного приободрило.

Держась за руки, мы с Райаном подошли к священнику в длинной золотой хламиде, расшитой символами богини Плодородия, и повернулись друг к другу лицом. Следом приблизились двое служек с глубокими чашами, наполненными освященной водой.

– Согласен ли ты, Райан Индарийский, взять в жены ее светлость герцогиню Ариану Анабеллу Авелину де Арден, быть ей верным мужем и в горе, и в радости и вместе с ней перейти черту между жизнью и смертью?

– Да.

– Согласна ли ты, Ариана Анабелла Авелина де Арден взять в мужья его высочество Райана Индарийского, быть ему верной женой и в горе, и в радости и вместе с ним перейти черту между жизнью и смертью?

– Да.

– Да будет так!

Служитель богини перевязал белоснежной лентой наши руки и начал читать воззвание к богине Плодородия. Двое помощников двинулись по кругу, небольшими метелками окропляя окружающее пространство.

Мы же с Райаном, не обращая на них внимания, просто смотрели друг на друга. И в его глазах я видела отражение своих чувств: любовь, страсть и невероятное счастье.

С последними словами молитвы нас охватило легкое сияние, знаменуя окончание обряда и благословение богини. Это сияние, казалось, прошло сквозь меня, осветив самую душу, и я сама потянулась к мужу за поцелуем.

Несмотря на бушевавшие чувства, Райан коснулся моих губ осторожно, с мучительно нежной лаской. Так же, как в тот вечер, когда признался в том, что считает меня совершенной. А я ответила, вкладывая в поцелуй всю любовь и желание быть с ним рядом.

Руки сами собой поднялись по шероховатому камзолу к его плечам, и белоснежная лента соскользнула куда-то на пол. Но теперь она была и не нужна. Нас с Райаном связывали пусть и невидимые, но куда более сильные узы.

Мы были Связанной парой.

Тем временем жрецы в золотых одеждах вынесли две бархатные подушечки с усыпанными сапфирами коронами императора и императрицы. Верховный служитель взял одну из них, ту что побольше, и произнес:

– От имени богов передаю сей символ власти тебе, Райан Индарийский!

После чего возложил корону на голову Райана.

Зал храма огласился радостными криками. Я же, едва справляясь с волнением, повернулась к Райану и склонила голову. Тот взял вторую корону и водрузил на меня. Затем взял за дрогнувшую руку, поднес к губам и поцеловал, признавая мое право разделить власть вместе с ним.

Мы обернулись к залу, и жрец торжественно провозгласил:

– Приветствуйте новых императора и императрицу Индарии: Райана и Ариану Индарийских!

Зал храма разорвался громом оваций, и к нам потянулась очередь из высших сановников, дипломатов и доверенных лиц, дабы выразить свое почтение. Поздравления принимала как положено, одаривая улыбкой каждого из подходивших. Лишь когда подошли бабушка с сияющей от радости тетей Натарой, отправила Светлейшей герцогине эмоции сожаления и любви. Чтобы она знала: замужество не означает, что я забуду о своем долге перед де Арден.

В ответ послышался еле слышный вздох, и меня коснулась ее досада. Бабушка по-прежнему не одобряла этот выбор.

Наконец, после всех необходимых условностей мы вновь сели в экипаж и вернулись во дворец. Предстоял торжественный обед, поэтому я сразу отправилась в свои апартаменты. Необходимо было сменить платье с церемониального на праздничное.

И лишь оказавшись в знакомых защищенных стенах императорского крыла я окончательно расслабилась. Несмотря на все опасения, церемония прошла без происшествий, и теперь можно было просто порадоваться собственному замужеству.

Белое платье, прошитое серебристыми нитями атсатира я сменила на нежно-кремовое, из легкого шелка, отделанного золотистым кружевом. Вместо церемониальных украшений с сапфирами статс-дама лично подобрала комплект из розовых бриллиантов. Даже мантию надевать не стала: обед – не прием делегации, там настолько серьезный официоз был не нужен. При мне остались лишь ножны с кинжалом. Непривычная тяжесть, но никуда от нее теперь было не деться.