Александра Павлова: Проклятое дитя.На пути долга [СИ]

— И что потом? — глазки любопытно засверкали, пусть со щек и не сходил румянец.

— Мужчина и его зверь целиком и полностью подстраиваются под свою партнершу, и никто другой ей уже не нужен. Страсть — очень сильная привязанность, Анна. И порой ее хватает для счастья.

Принцесса чуть грустно улыбнулась, отведя взгляд.

— А как же любовь? — тихо прошептала она.

— Я мало что знаю о любви, Амани, о той любви, о которой говоришь ты. Куда ближе мне именно страсть. Так проще, — ответил беловолосый демон.

— Нет. Не проще, — глухо прошептала Анна, в один миг окунувшись в ту страсть, что принесла ей так много боли.

Хасин понял ее, по тому, как она сжалась в комочек, обхватывая себя за плечи и отворачивая от него лицо.

— Анна, — мягко произнес Хасин, заставляя ее посмотреть на себя. — То, что случилось с тобой — не страсть. Это просто каприз Лили.

Девушка непонимающе смотрел на юношу, хмуря брови и не зная, о чем он говорит.

— Лорд Амайя выполнял прихоть твоей сестры — обесчестить и опозорить тебя. Лишь это толкало его на зверства, совершенные по отношению к тебе.

Хасин старался говорить тихо и вкрадчиво, внимательно следя за реакцией девушки. Но она должна была знать правду. А судя по ее лицу — она почти не удивилась. Лишь горько усмехнулась. Отвернулась от него и замерла, обдумывая то, что услышала, глядя на деревья чуть дальше. И заговорила лишь спустя пару минут.

— А как же его слова о том, что он так долго этого хотел?

Девушке с трудом удалось заставить себя спросить об этом, вспоминая то, что ей лихорадочно шептал Акир. Но она должна была понять.

— Нельзя путать страсть с наваждением. Его наваждением была Лили. Вы одно лицо, — тихо и честно ответил Хасин, понимая, как Анне больно сейчас станет.

— Значит, я нисколько не была ему нужна и он не питал ко мне хоть немного светлых чувств? — дрожащим голосом, прошептала девушка, сжимаясь все сильней, не замечая, как в кулачках сжимает ткать своего платья, как больно от этого рукам.

— Нет, — возможно, безжалостно, зато честно ответил демон.

Он обещал всегда быть с ней откровенным, и Анна оценила это. Посмотрела на него своими мокрыми глазами, принимая эту правду, а потом снова разрыдалась у него на груди, выплескивая из себя очередную боль и понимание.

Хасин нежно укачивал ее на руках, обнимая крепко-крепко, давая ей выплакаться. Девушка содрогалась от рыданий, плакала в голос, понимая всю глубину обмана. Она могла бы смириться с тем, что любимый человек отказался отвечать на ее чувства, могла бы понять его предательство, основанное лишь на равнодушии. Но на любви и желании к ее сестре — никогда. Совершенно разные вещи — просто разочароваться в человеке, и понять всю силу его безжалостности и подлости.

— За что они так со мной? — всхлипывая, шептала Анна. — Что плохого я им сделала? Неужели я не достойна подобной привязанности и подобных эмоций? Неужели нельзя любить просто меня — не как часть Лили?

Анне не нужны были ответы на эти вопросы. Не нужны были объяснения и оправдания. Она просто в очередной раз задавалась вопросом 'Почему?'. И знала ответ — она проклятое дитя.

— Дело не в тебе, — тихо произнес Хасин, опровергая ее собственное понимание. — Твои родители, братья, сестра — их вина в том, что ты так одинока и не любима. Гордость — вот причина твоей подобной жизни. Солидарность, сожаления и сочувствие — причина того, что тебя заведомо не любят, даже не желая узнать и познакомиться. Предвзятость и многое другое. Дело не в тебе абсолютно, моя Амани. Ты — настоящее сокровище, — нежно улыбнулся демон, вытирая ее личико и ласково глядя ей в глаза. — Умная, добрая и великодушная. Светлая, чистая и невинная. Ты — воплощение нежности и преданности, ранимости и честности. Таких как ты я не встречал никогда. И их потеря в том, что они не пожелали тебя узнать и принять. Они многое упустили, отказавшись дать тебе возможность очаровать их. Они многого лишились, не познав твоей дружбы и заботы.

Хасин говорил искренне и с нежной улыбкой на губах, сопровождая свои слова ноткой уверенности и успокоения, что Анна впитывала с его голосом. Слезы перестали катиться по ее щекам, она как завороженная смотрела и слушала Хасина. И пусть грусть не исчезла из ее глаз, там появилась вера в то, что каждое слово о ней — истина.

— Не ищи оправданий и объяснений их поступкам и отношению к тебе в себе, — произнес Хасин, касаясь губами ее лба, вкладывая в это прикосновение ту же уверенность, что и в слова — магия на благо его Амани.