Елена Звездная - Особый гномий первач

— Нет.

— Не будешь крушить мой дворец?- уточнил наследник государства.

— Не буду… которое самое приятное, — пояснила Акина.

От подобного поворота событий Крэйн несколько растерялся.

— Я пойду, — Акина скользнула к двери. — Ночь уже, спать пора и…

И тут она вспомнила о переместителе, который все еще находился у нее под широким кожаным браслетом. Накрыла его рукой, сжала и…

— Стоять! — рявкнул принц.

В следующую секунду ничего не произошло.

Застыла зажмурившись и молясь всем богам о спасении Акина, разгневанным изваянием стоял взбешенный принц, могучий артефакт перенесший толпу невменяемых магов и воров в королевский замок бездействовал.

— Милая, давай поговорим, — стараясь сдержаться предложил Крэйн.

Отрицательно покачав головой Акина прошептала:

— Нет, мне слишком… стыдно.

— Стыдно значит, — повторил Крэйн. — Дорогая, вот объясни, почему стыдно тебе, а страдать я должен. И прекрати сжимать свой браслет! Видят боги я тебя в следующий раз для начала полностью раздену, чтобы никаких артефактов, а вот уже после буду возвращать к памяти!

Совершенно не испугавшаяся угрозы Акина, обратила внимание на один момент:

— Кстати о памяти, вы сказали, что выпившие первач ничего не помнят, а я…

— Привыкание, — раздраженно объяснил принц. — Слава небу у этой гадости есть привыкание, посему с четвертого раза народ уже не бросается на спасение «замечательного гнома изобретателя», вспоминая о своих прежних героических безумствах во имя этой великой цели. Но, милая, я сейчас как-то не настроен говорить о чем-либо кроме… Иди сюда!

Отступая еще на шаг к двери, Акина вопросила:

— А откуда вы знаете, что к первачу имеется привыкание и…

— Да потому что прежде чем докатиться до вашей провинции, эта гадость полторы недели гуляла по столице! Милая, чудесная моя, замечательная и замкоразрушательная, давай мы сейчас успокоимся, ты забудешь про стыд и… Не надо сжимать эту гадость!

Акина сжимала не гадость, а вовсе даже и приятный как на ощупь так и в целом кожаный браслет, и вообще:

— Занимайтесь своими приятными вещами с кем-нибудь другим! — решительно заявила магиня. — Вы принц, у вас женщин целое королевство! А мне лично вы не нравитесь, мужчиной моей мечты никогда не были, мне вообще не до мужчин сейчас, даже если и можно уже, и в конце концов я была пьяна, но пить больше не буду, соответственно… Ну вы большой мальчик, сами понимаете, ваше высочество. И вообще — артефакт уже запущен, сейчас сработает.

Крэйн нахмурился и сложил руки на груди. Взгляд его сделался суровым и злым, после чего он взбешенно произнес:

— Точно сработает?

— Совершенно определенно, — не будучи ни в чем уверенной, заявила Акина.

Принц после ее слов закрыл глаза, сделал глубокий вдох, выдохнул, открыл глаза, посмотрел на девушку и тихо сказал:

— Хорошо, сейчас я уже ничего не смогу сделать. И раз ты этого не желаешь — не стану даже пытаться. Но учти — еще раз напьешься этой гадости, еще один единственный раз и больше я тебя не отпущу, и ты…

— Да я больше никогда пить не буду! — заорала магиня.

В следующее мгновение свет перед ее глазами померк.

На утро выяснилось, что за истекшие две ночи в провинциальном городке за двести верст от столицы исчезло семнадцать магов, сорок учеников магов, четыреста человек нечайно оказавшихся под рукой у обладающих знаниями, а остальные воодушевленные идеей «спасти замечательного гнома изобретателя» протрезвели по дороге в столицу и вернулись сами. Магов и их соучастников вернули спустя неделю одним внушительным порталом столичные маги. Изрядно отощавшего магистра Сорсена из жизнеспасительного ящика вытащили так же они. Поговаривали, что с магами провинцию посетил и сам наследник Аренского государства, но Акина об этом точно не ведала, так как отсиживалась в карцере за то, что по возвращению из королевского дворца с горя обрушила заклинание «Топь» на двор магического оплота. Теперь в гильдии Магов имелось собственное гиблое болото, очень симпатичное, с лягушками, цветущими кувшинками, ряской и камышами. Именно в нем разъяренный и изрядно постройневший магистр Сорсен и утопил свою жизнеспасательную кровать, заявив, что все пережитые им катаклизмы пыль в сравнении с неделей заточения в этом злодейском ящике. После чего отправился на разборки с ученицей, где обнаружил пропавший переместитель. Еще неделя карцера и стенания магистра Акину не обрадовали. Стенания не радовали больше, зато после них на лекцию про пестики и тычинки у Сорсена уже сил не было.