Наталья Соколина - В снежных горах Непала [СИ]

Тот серьёзно кивнул: — да, чай у них тоже кушанье. Бывает, они в него добавляют и молоко, и масло яка, и перец, имбирь, кардамон.

— Я сейчас видела, как Таши масло в чайник бросил. И какой-то корешок. — Они немного поговорили об увиденном за день, но все слишком устали, чтобы засиживаться за ужином. Вскоре все спали: Маша в одноместной маленькой палатке, профессор и Вольдемар — в двухместной, а проводник и носильщики — прямо на земле, в спальных мешках, натянув дополнительно на голову, под капюшон спальника, вязаные шерстяные шапочки.

Несмотря на усталость, Маша спала плохо. В соседней палатке храпел профессор, несмотря на меховой спальник мелкие камешки впивались в бок, в ночной тишине слышались шорохи и отдалённый гул. Она задремала под утро и была разбужена громкими голосами своих попутчиков.

Солнце ещё не встало, оно лишь осветило лучами горы, от чего снег на их вершинах пылал чистым розовым светом. На тропе показался один из носильщиков, он нёс пластиковую канистру. В ней оказалась вода, мутная и ледяная. Они по очереди умылись. Маша поёжилась: солнце ещё не разогнало утренний холод, а от воды ломило зубы. Кипяток, налитый из чайника, пах имбирём, перцем, а на поверхности плавали жирные пятна. Тем не менее, заваренный пакетиками чай согрел путешественников.

Они шли весь день, забираясь всё выше в горы. Перед обедом тропинка привела в деревню Тангбе, лежащую на высоте три тысячи метров. Деревня богатая — недалеко есть более — менее ровный участок, на котором жители выращивают кукурузу и ячмень. Как раз кукурузой и занимались десяток женщин на крыше большого дома — отделяли початки от стеблей, стебли связывали в снопы, а початки раскладывали на крыше для просушки. Увидев путешественников, одна из женщин побежала в дом и вскоре вышла с чайником и стопкой круглых глиняных пиал.

Носильщики и проводник, сбросив тяжёлые тюки, уселись на землю в тени дома и приняли из рук женщины пиалы с чаем. Профессор и Вольдемар с Машей сели на свои рюкзаки, взяли пиалы. От них шёл пар, пахло перцем, кардамоном. Маша с подозрением вгляделась в содержимое. Женщина улыбалась, глядя на неё, потом что-то сказала. Профессор перевёл: — Мария Александровна, вам предлагают традиционное угощение непальской деревни: зелёный чай с солью, молоком и маслом яка. Ну и специи там есть, конечно. Пейте, это очень полезно в горах, такой местный энергетик. — Маша с опаской попробовала. Необычно, конечно, но не противно. Она не заметила, как выпила всю пиалу.

Дома в Тангбе были добротными, двух-и трёхэтажными, с плоскими железными крышами и стенами, сложенными из неотёсанного камня. Женщина вернулась к своей работе, но перед этим вынесла им ещё один наполненный чайник. К путешественникам подошёл Таши, хмуро спросил: — господин, где вы хотите обедать? Если в деревне, то за обед нужно будет заплатить. И это сильно нас задержит, завтра к вечеру в Кагбени не попадём.

— Нет-нет, Таши, отправляемся сейчас! — Профессор резво поднялся на ноги. За ним, чуть поморщившись, поднялся Вольдемар:

— Марк Авдеевич, может быть, не будем спешить? Заночуем в деревне, а утром, со свежими силами, отправимся в Кагбени. — Проводник с каменным лицом ждал, что скажет профессор. Тот снисходительно потрепал Вольдемара по плечу: — нам осталось уже немного. Прежде чем отправляться в Солу Кхумбу мы немного отдохнём в Кагбени. — Проводник дёрнулся, как от удара, с неприязнью посмотрел на профессора, но ничего не сказал и отвернулся.

Носильщики и Таши выпили ещё один чайник густого жирного чая и вскинули на плечи груз. Приложив к груди сложенные лодочкой ладони, профессор раскланялся с гостеприимной женщиной и вручил ей несколько рупий. Та с достоинством приняла деньги, а проводник пробормотал по-английски: — вы заплатили ей слишком много, господин!

Снова перед путешественниками вилась тропа, под ногами расстилался зелёный ковёр, а вдали, горделиво и неприступно, вздымалась вершина мира — Джомолунгма, Мать богов.

Ещё одна ночь в горах, зыбкий холодный туман, затянувший всё вокруг молочной пеленой, неохотно уползающий в ущелья и долины под лучами жаркого утреннего солнца.

К концу третьих суток Маша увидела деревню. Кагбени была невелика, около трёх десятков каменных домов-коробок с плоскими крышами, разбросанных в хаотичном беспорядке по склонам горы, полого спускающимся в неглубокую долину. По дну её мчалась узкая и громкоголосая горная речка. Её мутные воды легко тащили и переворачивали громадные валуны.