Вырулив на подъездную дорожку, Оливия поняла, что широко улыбается, увидев старый деревянный дом на сваях таким, каким он был десять лет назад.
Она припарковалась за стареньким бабушкиным грузовиком «шевроле» и выключила зажигание, оставшись сидеть и осматривая все вокруг. Было ощущение, что сегодня день ее выпуска и прошедших лет просто не существовало.
Сидя в припаркованной машине без кондиционера в солнечной Луизиане, было легко получить тепловой удар. Открыв дверь, девушка вышла из машины.
Первое, что она ощутила — это влажность. Затем запах болота и потом запах бабушкиной еды. Ничто не могло сравниться с этим.
— Ты как раз во время. Давай поднимайся, — сказала бабушка, махнув деревянной ложкой со ступенек крыльца.
Оливия усмехнулась. Она разговаривала с ней каждую неделю, но они не виделись годами. Её серебряные волосы были забраны на затылке в свободный пучок, и она была одета в любимый передник, расшитый розами.
Ни секунды не колеблясь, девушка схватила свою сумочку и одну из сумок и, прежде чем поспешить в дом, она остановилась, чтобы посмотреть на топь и кипарисы.
Покачав головой, чтобы развеять воспоминания, она повернулась и открыла дверь на веранду. Позже у неё будет достаточно времени.
Оливия поспешила в дом. Как только она вошла, все её заботы рассеялись, как раньше. Не успела она закрыть дверь и бросить свой багаж, как ее тут же заключили в объятья.
— Я так рада, что ты приехала домой, шэ [5] Шэ — означает «любимая, дорогая» или «милая».
, — прошептала бабушка.
Оливия почувствовала, как слёзы наворачиваются на глаза, когда она крепче обняла её.
— Так хорошо быть дома.
До этого момента она и не понимала, как же нуждается в своей бабушке. И это не только из-за ее слов, а из-за самой женщины. Оливии было семнадцать, когда погибли её родители, и ее новым домом стал дом бабушки. Как бы ужасно это не звучало, но ей казалось, что ничто плохое не могло ее коснуться, пока она находилась в этом доме.
Все изменилось в тот день, когда она покинула Луизиану.
— Ну все, довольно, — сказала бабушка, делая шаг назад, чтобы рассмотреть её. — Тебе нужно поесть и отдохнуть. Ты такая тощая, шэ.
— Только ты можешь такое сказать, маман [6] Maman — так называют бабушку .
.
Бабушка взглянула на неё такими же чёрными глазами, как её собственные, прежде чем повернулась к плите и стала что-то помешивать в кастрюле.
— Тогда хорошо, что ты вернулась домой.
— Ммм. Я чувствую гамбо [7] Гумбо, или гамбо — блюдо американской кухни, распространённое в штате Луизиана. Представляет собой густой суп со специями, похожий по консистенции на рагу. В состав гамбо входят овощи, мясо, курица, колбасы, ветчина или морепродукты.
.
— Шэ, как будто я позволю тебе вернуться домой и не угостить тебя нормальной едой.
Оливия открыла холодильник и достала колу. Отхлебнув напиток, она заметила на стойке буханку свежевыпеченного хлеба, который бабушка пекла каждый день.
— Что-нибудь интересное случалось за время твоей поездки?
— Почему ты не сказала, что Шон Эбер стал помощником шерифа?
Хитрая бабушкина улыбка была ей ответом.
— Значит, ты столкнулась с Шоном. Он всегда спрашивает о тебе, когда заходит в гости.
— Он приходит сюда? — удивленно спросила она.
Попробовав гамбо, бабушка добавила ещё щепотку перца.
— Он справляется, как я, время от времени. Он не единственный, кто спрашивает о тебе. Итак, как же вы столкнулись?
— Гатор вылез на дорогу.
— Аа, — сказала она, кивнув седой головой. — Им нравится перекрывать движение.
Оливия взяла ещё одну банку колы, обдумывая рассказывать ли бабушке об остальном.
— Маман, он пригласил меня встретиться.
— Хорошо, хорошо, — сказала она, продолжая стоять спиной к Оливии.
Она выдвинула стул и села. Оливия хорошо знала, что не стоит вставать между бабушкой и готовкой.
— Это все, что ты можешь сказать?
— Все могло быть хуже. Шон сделал себе имя в пэрише [8] Пэриш — административный район Луизианы, эквивалентен слову «округ».
. Он уважаем, и, однажды, станет шерифом.
Оливия не могла представить себя женой полицейского.
— Надо полагать, это может произойти очень скоро.
Бабушка положила деревянную ложку слишком мягко. Когда она повернулась, Оливия увидела решительный блеск в ее черных глазах, а это значит, что сейчас она получит нагоняй.
— Мне ненавистно произошедшее с тобой, моя девочка, но я бы солгала, сказав, что не счастлива, что ты дома. Тот мужчина, с которым ты была в Далласе не мужчина. Настоящий мужчина признал был свою вину вместо того, чтобы позволить тебе взять все на себя и уволиться из-за его действий.
Читать дальше