Аркадия Ночка - Академия альфачей, или Всем лечь на лопатки!

Значит, те парни в капюшонах были бетами, которые боролись за какое-то там стипендиальное место вот в этой самой академии? Что это за состязание такое ‒ тыкать в беззащитную псинку палками с зубьями?

Тут же озвучиваю вопрос и получаю новую порцию хохота.

Ясно, во мне убился юморист.

‒ Лавовая куга ‒ одно из опаснейших существ животного мира. Поэтому ты, ‒ Люкос окидывает меня странным взглядом, ‒ очень занятная штучка.

Да, я тоже себя люблю.

— А ты альфа? — уточняю на всякий случай.

Дожидаюсь кивка и погружаюсь в размышления.

В животном мире ведь есть некая иерархия? И альфы вроде бы там самые крутые-раскрутые. А беты — так, середнячок?

Гляжу исподлобья на Люкоса. Он, конечно, парень видный во всех смыслах, но на зверюгу, то бишь животное, как-то не тянет. Обычный человек.

Впрочем, тут, бывает, общаешься с парнем, а потом оказывается, что он тот еще козел.

Так что чему удивляться?

Малява все еще мимишно пыхтит и фыркает в сторону Люкоса. Миляга. И это опаснейшее существо? Да у меня сосед, дедок с верхнего этажа, после десяти вечера от каждого шороха зверь зверем. Вот это опасно. А не псинка моя с мягкими лапками.

— Не хочешь прикрыться, девочка-лютик?

— А что? — сильнейшим образом напрягаюсь. Ясный кексик, хочу. А еще хочу поменять позу, потому что уже все тело затекло, но этот проныра так пристально и хитренько смотрит, что легко уцепит взглядом любое мелькание маленьких невинных девичьих секретиков.

— Просто у нас в «Акруксе», мягко говоря, только мальчики. Так что ты, девочка-лютик, думается, у многих вызовешь интерес…

Вот это попала.

Невинная овечка в стае оголодавших волчар.

Хотя к чему излишнее беспокойство, если я не собираюсь здесь задерживаться? А раз уж придется уладить некоторые формальности и объясниться с местным начальством, то, пожалуй, вольюсь в образ неистового барана и буду методично давать по щам любому решившемуся сунуться ко мне волчонку.

А пока надо удерживать в голове мысль, что в чужой дурдом со своими порядками лезть не стоит. Что у нас сегодня в меню? Академия? Да не вопрос. Чье-то стипендиальное место? Кошмар-кошмар, пусть забирает обратно. Мне оно, мягко говоря, на фиг не сдалось. У меня с обучением все отлично. А какой план на будущее разработан! Конфетка. Беллиссимо.

‒ Может, до того, как я начну у кого-то там вызывать интерес, мне позволят переговорить с руководством? ‒ с наивысшей степенью вежливости обращаюсь к Люкосу. ‒ Тот дедок… то есть проректор… Он сюда еще заглянет?

‒ Будь уверена. Скоро сюда наверняка нагрянет целая делегация.

Его взгляд все еще полон нескрываемой заинтересованностью. Ощущаю собственную персону музейным экспонатом. Или особо бойкой бактерией, так и требующей изучить себя полностью.

‒ А стрекоча он от меня знатного дал, ‒ бубню я, только бы не позволять тишине затопить помещение.

Интересно, что это вообще за комната? И надеюсь там, во тьме, больше нет живых существ. А то вдруг повсюду трибуны, наполненные жаждущими зрелищ зрителями, а главный развлекательный элемент здесь я?

‒ Проректор Зофу сам по себе такой нервный. ‒ Люкос внезапно начинает стягивать с себя блейзер. ‒ Честно говоря, ты и меня ошарашила своим появлением. И до сих пор изумляешь.

‒ Ну, пардон, что такая я изумительная, ‒ не спорю и настороженно слежу за каждым его движением.

Люкос медленно поднимается на ноги, держа в вытянутой руке блейзер.

Сердечко отстукивает дикий ритм. Что-то вроде «туки-тук», а дальше прямо гонит в дабстеп. В общем, открываю в себе ценителя прекрасного. Облачка в небесах великолепны, полевые цветочки изумительны, инкрустированная мебель прекрасна, четко вырисовывающаяся под тонкой тканью мускулатура роскошна…

Спасибо, так сказать, этому миру за усладу для глаз.

Главное, чтобы процесс дальше не двинулся. А то в помещении и так внезапно стало слишком тесно.

‒ Не простудись, ‒ бурчу сквозь зубы.

‒ Благодарю за заботу, лютик. ‒ Он чуть наклоняется ко мне. ‒ Но во мне достаточно жара. Хватит и на…

Кому еще достанется переизбыток люковского жара, я узнать уже не успеваю. Малява в моих руках вдруг резко раздувается, на мгновение обратившись гладеньким кожистым шаром с выпуклой мордой, а затем выплевывает в сторону парня прозрачную сферу размером с мой кулачок. Весь процесс сопровождается шипением, похожим на музыкальное звучание жарящихся на сковородке ломтиков картофеля.