Яна Кроваль - Меж двух огней

— Я лучше сама, — сказала, облизнув мгновенно высохшим языком свои искусанные губы.

— Конечно, — кивнул врач. — Но начнём вместе.

И меня охватил липкий страх.

Это же надо так крупно вляпаться!

Даже при обычном осмотре его прикосновения были приятны, но вид изуродованных конечностей неизменно превращал наслаждение в пытку.

И неважно, что мне всё равно ничего не светило. Было банально стыдно за свой вид перед этим симпатичным мужчиной…

Что же будет дальше?.. И как это выдержать?!

— Я понимаю, что вам неприятно видеть свои ноги, — благополучно завершив осмотр и накрыв меня одеялом, обронил посетитель. — В этом нет ничего плохого. Подобные чувства логичны, но с ними надо бороться. Вам теперь с этим жить.

Не могла ничего возразить. Врач был абсолютно прав. Но мне так не хотелось щупать эти обрубки… Я боялась получить реальные доказательства их существования, наивно надеясь обратить произошедшее в страшный сон…

А между тем мужчина уже развернулся к двери.

— Я приду через час, как закончу обход.

В глубине души вспыхнул и сразу погас огонь.

Глупые надежды. Пора смириться с одиночеством.

— Простите, но я до сих пор не знаю, как вас зовут, — желая отвлечься, послала вопрос вдогонку.

— А что я ваш новый врач — уже убедились? — понимающе улыбнулся гость.

Отрицать очевидное не было смысла.

— Да. Только нянечка не смогла вспомнить имя. Сказала, сложное…

— Вельмар, — не дав закончить, сообщил мужчина.

Сдержать удивление я не сумела, выразительно покосившись на собеседника.

— Да-да, — несколько замученно покивал он. — Маман решила выделиться, а мне всю жизнь страдать.

— Извините… — выдавила смущённо.

— Ничего, — отмахнулся врач. — Я уже привык. За столько лет-то.

Отягощать свою совесть очередным глупым вопросом я не стала.

— Даже приятно порой, когда люди интересуются моей национальностью или значением столь странного имени. Жаль, только, что ответить нечего.

— Вообще, оно звучит совсем неплохо, — помедлив, признала я. — Как город в Германии. Фелмар, кажется.

Мы с покойным мужем там были. Ещё до свадьбы…

— Vellmar, — с чисто немецким акцентом поправил мужчина. — Да, очень похоже.

И я покраснела.

Языки всегда давались мне плохо. Не то, что бывшему супругу, схватывающему всё практически на лету. Какие-то странные буквы, сложные слова, необычные звуки… Скучно и неинтересно. То ли дело — очарование цифр…

— Красивый город, — со вполне понятной грустью протянула я.

— Я не хуже, — игриво подмигнул Вельмар, повторно вогнав меня в краску.

Как раз об этом подумала…

— А по отчеству вас как?.. — решила перевести тему.

Мужчина на секунду замялся:

— Знаете… Давайте пока остановимся на имени.

И я поняла, что отчество ничем не лучше.

— Родители моего отца тоже были теми ещё оригиналами, — всё же снизошёл до пояснений врач.

Почему-то меня это не удивило. Он и сам не являлся обывателем… Правда, в какую сторону увели его отклонения — хорошую или плохую — мне ещё только предстояло узнать.

— Надеюсь, вы тоже позволите называть вас не очень официально.

— Да, конечно, — встрепенулась я.

Нет, у меня родители не стали сходить с ума. Они вообще особо не задумывались — быстро назвали в честь бабушки, и всё. Даже не удосужившись посмотреть, как с отчеством будет сочетаться…

— Спасибо, Алиса.

Моё имя так нежно и прекрасно прозвучало в устах Вельмара, что я едва не растаяла…

— А теперь простите, но мне пора, — виновато произнёс он. — Увидимся позже.

И ушёл, оставив моё сердце трепетать в предвкушении, а душу — трястись от ужаса.

Да за что же мне такое наказание?..

— А почему вы не любите солнце? — неожиданно поинтересовался Вельмар, глядя меж прутьев жалюзи на улицу.

Его вопрос застал меня врасплох. Я даже массаж прекратила, повернувшись к окну.

— Вообще, я очень люблю солнце, тепло и лето.

— Значит, вас просто утренние лучи раздражали?

И я сразу догадалась, что он имел в виду. Поэтому промолчала, с остервенением растирая неприятно шершавую и одновременно такую гладкую кожу обрубка… Было немного дискомфортно, но это ничуть не мешало. Даже наоборот — боль отрезвляла.

Что-то я слишком расслабилась за последние дни.

Сбоку устало вздохнули:

— Что вас смутило в моём невинном вопросе, раз вы опять решили замкнуться в себе?

— Не понимаю, зачем вам это знать, — холодно откликнулась я.