Марина Эльденберт - Заклятая невеста

— Не холодно? — поинтересовалась я, приблизившись.

— Что? — девушка вынырнула из собственных мыслей. — Ох, нет, разумеется нет. Это разве холода, леди Лавиния? В Вайд Хилл такое ближе к концу весны.

— У вас настолько холодно?

Я знала, что Вайд Хилл расположен на севере, но представлять, что где-то почти не бывает весны, казалось мне странным.

— Настолько холодно — это еще мягко сказано, — Амалия рассмеялась. — Кстати, насчет бальной книжки вы оказались правы! Смотрите!

И она показала мне записи, где почти все танцы были расписаны.

— Леди Лавиния.

У говорящего был низкий голос, такой текучий и мелодичный, как если бы кто-то смешал звучание фортепиано и флейты и добавил туда мужской силы.

— Даже не сомневалась, — сказала я Амалии, к которой уже приблизился первый пригласивший.

Равно как не сомневалась в том, что Винсент обязательно кого-нибудь пришлет, чтобы меня пригласили.

— Милорд?

Обернулась я как раз в то время, когда объявили вальс.

— Позвольте ваш первый танец.

А вот о том, что он окажется настолько красивым, я не догадывалась. С некоторых пор мужская красота меня не трогала, но один-единственный взгляд в глаза, странным образом показавшиеся мне сначала похожими на ночное небо, а потом сменившими цвет на свинцово-серый, заставили меня замереть. Сама не зная почему, я вложила руку в ладонь темноволосого мужчины, которого видела впервые в жизни.

Вздрогнула, когда его затянутые в перчатку пальцы легли мне на талию.

А в следующий миг мы уже шагнули в вальс.

По этикету именинница (и хозяйка бала) могла танцевать без предварительной записи, и это неудивительно, поскольку нам нужно было принимать гостей. Тем не менее это не означало, что я могу танцевать с мужчиной, которому не представлена. А если быть точной, с незнакомцем, имя которого мне не известно, но прежде чем я успела открыть рот, он чуть сильнее сжал мою руку и прошептал:

— Вы прекрасны, моя королева.

Это еще что за вольности?

— Простите?..

— Зовите меня Льер.

Ведет он уверенно, столь же уверенно, как Винсент (а я знаю, и мне есть с чем сравнивать). Сейчас, когда вальс уже подхватил все пары, зал почему-то плывет перед глазами, а я, или правильнее будет сказать, моя магия, отзывается на это кружение самым невероятным образом. Она словно поднимается во мне от самых кончиков пальцев, стремясь собраться в груди, чтобы хлынуть через меня в мир.

Ладонь под перчаткой разогревается, а талия, которой касается рука мужчины, начинает гореть.

— Мне кажется, или вы пытаетесь меня очаровать? — интересуюсь я.

Это единственные достойные слова, которые сейчас складываются в более-менее связный вопрос.

— Вам не кажется, — он улыбается, и цветы, обвивающие арку, перетекают следом за нами по потолку.

Все, что мне сейчас приходит в голову: кажется, я переволновалась.

Да, можно десять раз уверять себя, что ты спокойна, но когда в сердце разлад, ничего хорошего из этого не выходит. Я не спала всю ночь, а днем прилегла на пару часов, я хотела отменить этот праздник несколько раз, даже сегодня, после обеда, но об этом никто не узнает. Потому что Луизе и Винсенту хватает своих проблем, и моя совершенно точно будет лишней. Потому что если я позволю себе думать о Майкле и о разводе, я просто сорвусь.

А мне нельзя срываться, потому что я леди.

И потому что я слишком хорошо воспитана.

Да, и сейчас хорошо воспитанная леди танцует с незнакомцем.

— Мы не имели честь быть представленными.

— Я назвал вам свое имя. Там, откуда я родом, этого более чем достаточно.

Голова кружится все сильнее, а я стараюсь не смотреть на потолок.

Потому что боюсь, что цветы, под которыми мы начали танец, снова окажутся у меня над головой, и потому что мне совсем не хочется это проверять. Пусть это останется просто частичкой усталости, о которой я больше никогда не вспомню.

— Откуда вы родом? — интересуюсь я.

И в этот момент танец заканчивается.

Он заканчивается так резко, как если бы время стянулось в одну крохотную точку, вмиг — но такого же не может быть?

— До скорой встречи, моя королева, — мужчина целует мои пальцы, и от одного его взгляда по телу прокатывается жаркая волна.

— Кто вы?! — почему-то шепчу я, но он просто отпускает мою руку и растворяется в толпе.

Зал перед глазами слегка плывет, я вглядываюсь в пестрые цвета, обтекающие меня широкой рекой, но понимаю, что его уже нет. Ни слева, ни справа, ни впереди. Я никогда не жаловалась на зрение, но сейчас не могу разглядеть его в толпе. Перед глазами до сих пор его лицо — алебастровая кожа, подчеркнутые темной каймой нижние веки и шелк длинных волос, стекающих по фраку на спину.