Марина Эльденберт - Заклятая невеста

Бутылку вина я ему все-таки отправила, из нашего мира, мысленно представляя скрежет зубов считающего себя крайне могущественным золотого. Что касается Ирэи, она тоже пополнила его коллекцию, потому что сразу по возвращении была объявлена на наших землях вне закона. Стихийники нас поддержали, в результате единственное, что ей оставалось — прятаться у золотых.

Туда ей и дорога.

Я не испытывала к ней ни малейшей жалости, потому что простить, что она сделала с Льером, не могла.

— О чем задумалась? — запечатывая верхний ящик стола охранным заклинанием поинтересовался Льер.

— Так, ни о чем, — покачала головой, не желая поднимать тему Ирэи. — Продолжай, пожалуйста.

За время, что Золтер был в сознании Льера, он открыл ему большинство своих мыслей (считая, что тот уже не сможет никому ничего рассказать). Среди них оказалась и память о моих родителях. Льер сказал мне об этом только сегодня, хотя прошло уже достаточно времени.

— Твой отец отправился в ваш мир ради исследовательского интереса. Он был ученым-экспериментатором и считал, что магия в вашем мире пошла по другому пути эволюции.

Она действительно пошла по другому пути. В частности, отец Шарлотты, Рауль, элленари не был, он был магом жизни, в котором проявилась утраченная даже в Аурихэйме сила. То же самое касалось и Эрика: у его отца не было определенной магии, а Эрик неожиданно открыл в себе слабенькую (по мнению Эльгера-старшего — слишком) стихию. В то время как элленари в нашем мире слабели, люди, напротив, рождались магами. То, что на первый взгляд казалось ослабеванием, было всего лишь развитием в другом направлении. Образно говоря, мы не там искали.

Если верить тому, что я узнала и услышала за последнее время, магия в нашем мире понемногу возрождается и снова начинает набирать силу.

— Он действительно собирался просто изучать магию, — голос Льера выдернул меня из размышлений, — под именем Уильям Биго де Мортен, но познакомился с твоей матерью. Можно сказать, это было столкновение характеров: его методы достижения целей, его жестокость урожденного элленари и его настойчивость были ей не к душе. Она ему отказала, и это стало началом их брака. Он не особо распространялся на эту тему, но когда родилась ты, кажется, у них был расцвет отношений. Он пришел к Золтеру со словами о том, что скоро в Аурихэйм вернется Жизнь.

Память о родителях — таких, какими я их помнила, сейчас обретала все более четкие очертания. Все более понятные. Настолько, что мне становилось немного страшно от того, что я услышу.

— Разумеется, Золтер не мог этого допустить. Он не мог допустить того, чтобы кто-то кроме него узнал о рождении настоящей элленари жизни, поэтому он поставил печать забвения твоему отцу и матери. Особенную печать. Аристократы, муж и жена, не могли одновременно забыть большую часть своей жизни, поэтому он выкроил из их воспоминаний только знания об Аурихэйме, оставив память об отношениях и об обществе, в котором они жили сейчас. Это заклинание в разы сложнее и требует особой осторожности, но Золтеру было не привыкать работать с опасной магией. Он уничтожил всех, кто знал о них, как об элленари. В мысли твоей матери он вложил яростное неприятие магии в том, что касается тебя. В мысли твоего отца — нежелание тебя обучать.

Действительно, если так подумать — отец, обучавший Терезу и столько времени посвятивший изучению магии, к моей даже не прикоснулся. Да, я была слишком маленькая, когда он погиб, но уже тогда во мне билась Жизнь.

— Он подсказал Эльгеру-старшему о том, чем занимается твой отец, и результаты его изысканий не могли не заинтересовать мага, собиравшегося подчинить себе весь мир с помощью знаний мааджари. Сватовство Эрика к твоей сестре наверняка было всего лишь причиной, на самом деле Эльгер преследовал другие цели, но твой отец ему отказал. Вероятно, в том разговоре было сказано слишком многое, на это Золтер и рассчитывал. Он знал, что Эльгер не оставляет свидетелей, посмевших ему отказать. Фактически, его руками Золтер избавился от первой проблемы.

Да, Золтер сделал все, чтобы обо мне никто не узнал. Чтобы ко мне даже ненароком не вернулась память рода. Убийство моего отца Эльгером — отличное прикрытие, такой могущественный маг вполне мог не простить отказа, когда отец не согласился отдать Терезу Эрику.

— Все равно не понимаю, — произнесла я. — Почему до того, как родилась я, отец не сказал ни Терезе, ни Винсенту о том, что они — элленари? Или мама?