Елена Помазуева - Единственный, грешный

Позже адмирал Тресс просмотрел запись всего случившегося на мостике «Лагуны» и подтвердил мое назначение на должность капитана корабля с повышением в звании. Никто тогда не посмел упрекнуть меня в использовании родственных связей, и мне только поэтому доверили корабль.

Карт примчался одним из первых на «Лагуну», сжал в объятиях и тихо-тихо ругался мне в ухо на «некоторых безбашенных серианок, которые если бы и были другими, то в космос не летали». Я млела от его резких слов, проникнутых трогательной заботой и нежностью ко мне. Позже в моей каюте он признался, насколько испугался за «Лагуну» и меня. Обстрел был плотный, и «Тигры» не успевали уводить снаряды в стороны. Но когда увидел маневры корабля-лазарета, обычно медлительно и величаво скользившего по просторам космоса, понял, кто дорвался до штурвала. Карт не знал, радоваться ему или бояться еще сильней. Он лишь стиснул зубы и молился всем богам, чтобы уберегли такую отчаянную, как я.

Я улыбалась на такое проявление любви ко мне. Лучшего признания, насколько ему дорога, даже пожелать трудно. Серианцы очень скупо выражают свои эмоции. Женщины еще могут позволить себе эмоциональные всплески, но мужчины будто высечены из скалы и редко произносят вслух теплые слова. В ту ночь Карт стребовал с меня обещание после окончания войны создать с ним семью и никогда не расставаться.

Опасения по поводу нашего счастливого будущего вызывал только мой отец, который никогда не жаловал рядом со мной никого из военных и потому отправил единственную дочку в гражданский космический флот. Мама погибла за несколько лет до этого, сорвавшись со скалы. Она отправилась в очередную экспедицию, сопровождая группу туристов. Молодые парни, приехавшие на каникулы, решили провести время необычно: отправиться в горы и получить от восхождения острые ощущения. Один из студентов сорвался, и мама спустилась к нему за карниз. Места хватало только на одного, потому она обвязала насмерть перепуганного парня и отправила его наверх, ожидая, когда ей сбросят снаряжение. Каменный выступ не выдержал, обрушившись под ее ногами.

Встреча с теми студентами получилась тяжелая. Они каялись, рассказывали о произошедшем. С тех пор отец оберегал меня еще сильнее, но жизнь без космоса я уже тогда себе не представляла. Отпустить меня он согласился только в гражданский флот на самый надежный корабль под присмотр старого товарища. Несколько лет я служила там, продвигалась по службе, получала звания. Никто бы не смог сказать, что выслуживаюсь или меня повышают в должности по знакомству. Отец никогда за меня не просил, всего добивалась сама — регулярные тренировки, курсы, необходимые для получения следующего уровня доступа. В итоге к двадцати пяти годам мне присвоили звание помощника капитана.

Карт гордился моими успехами, я это замечала по блеску его огромных, темных, почти черных глаз. Часто обращалась к нему за помощью или советом во время подготовки на очередных курсах. Ведь взгляд со стороны может порой многое подсказать.

Карт же гонял на своем «Тигре» и другой жизни просто не представлял. Я переживала за него во время боевых учений, где все было настоящее: атаки, заряды, риски. Адмирал Тресс считал, что никакие симуляторы не заменят такого обучения. Но меня к себе на флот не звал и категорически запрещал приближаться к «Тиграм». Только разве запретами остановишь? Карт посмеивался над моим запредельным желанием оказаться в кабине легкого корабля, но выполнял строгий приказ отца и не подпускал к управлению.

Вот на симуляторах мы втроем с Джири отрывались по полной. Гоняли так, что выходили из тренировочной кабины в насквозь мокрой одежде, но довольные. Линлей смеялась над нами, но всегда встречала вкусным угощением. Она повар по призванию. Я ей даже чуточку завидовала — она пошла по тому пути, который ей ближе всего к сердцу. Нет, в повара я не стремлюсь, а вот то, что Линлей смогла воплотить свою мечту в жизнь, просто здорово. Мне бы тоже так хотелось, но тогда четко понимала: папа меня точно не пустит на военный корабль.

Однако война распорядилась по-своему нашими судьбами. «Лагуну» переоборудовали из прогулочного корабля в лазарет, и я оказалась под командованием собственного отца. Несколько боев принесли потери среди серианцев. Наши медики вполне справлялись и даже успевали некоторых провести через реабилитационный центр, только после этого отправляли на Харшин, домой. Парни уходили ободренные, радостные от предвкушения скорой встречи с родными и близкими.