Анна Завгородняя: Вторая жена. Часть 3

— Как твоё имя? — спросил он.

Старуха чуть прищурила глаза.

— Моя хозяйка всегда звала меня Наима! — ответила она.

— А как тебя зовут на самом деле, ведьма? — поинтересовался маг.

— Это уже не имеет значения! — произнесла ведьма.

— Может, ты и права, — согласился Давлат. — Тогда я тоже буду звать тебя так.

Он пристально вглядывался в ее глаза, пытаясь прочитать то, что ведьма старалась скрыть.

— Ты ведь сама позволила обнаружить себя! — предположил он, почти уверенный в своей правоте. — Зачем пришла ко мне? Хочешь присоединиться и предложить свою магию?

— Моя магия мне не принадлежит! — ответила женщина. — Я сама себе не принадлежу!

— Как тяжело это осознавать такой как ты! — в голосе Давлата прозвучала обманчивая мягкость. — Кто владеет тобой?

— Та, кто прислала меня сюда!

Маг чуть сдвинул брови к переносице.

— Позволишь посмотреть? — попросил он и Наима, немного поколебавшись, протянула ему свою руку. Её ладонь утонула в широкой руке Давлата, после чего мудрец прикрыл глаза и мысленно попросил ведьму открыться ему.

Он хотел знать, кто и зачем прислал эту женщину в его лагерь.

— Откройся! — приказал он.

Наима повиновалась и образы полились стремительным потоком, вспыхивая странным пламенем, которое горело, но не обжигало.

Аббаса не оказалось во Дворце. Не нашла я его и в саду, разбитом перед дворцовыми стенами, не оказалось воина и на тренировочном поле, и в казармах. Следовавшая за мной буквально по пятам рабыня, удивлённо поглядывала на меня, пытаясь понять, кого мы ищем, хотя, думаю, она догадывалась, что дело в Аббасе. А я шагала назад во Дворец и думала о том, почему именно сейчас, когда брат моего мужа так нужен мне, его нигде нет.

У дверей стояла стража. Завидев меня высокие мужчины, облачённые в доспехи их крепкой кожи, с мечами на поясах, низко поклонились. Я уже шагнула было мимо, но затем остановилась и смерила одного из воинов взглядом, после чего произнесла:

— Кто-нибудь из вас видел махариба Аббаса?

Мужчины снова поклонились, а затем тот, кто находился ближе ко мне, проговорил:

— Менсувар принца Шаккара недавно уехал к скалам по приказу повелителя Вазира!

Когда он только успел дать такие распоряжения? Я только диву давалась, но ждать возвращения Аббаса не могла.

— К конюшням! — велела рабыне, и мы снова отправились в путь, так и не переступив порог Дворца.

Конный двор, где варвары держали своих лошадей, располагался далеко за стенами дворцового сада, чтобы запахи навоза не мешали повелителю и жёнам принца наслаждаться чистым воздухом и ароматом трав. Дворец строили, когда в стране был мир и воинство Вазира считалось непобедимым, самой главной силой, державшей в страхе и повиновении остальные большие города и страны, граничившие с королевством моего нового народа. Сейчас, шагая под палящим солнцем, я жалела о том, что конюшни располагаются так далеко.

Полная решимости поговорить с Аббасом и попросить его выполнить мою просьбу, я отыскала главного конюха и велела подать мне лошадь. Он перечить не стал, глядя на свою госпожу, но взгляд его был немного странным, словно мужчина опасался сделать что-то не так и я подозревала, что едва покину пределы конюшни, он тотчас сообщит во дворец о моём отъезде.

«И пусть! — подумала я. — Все равно, так как прежде, уже не будет!».

Конюшни сейчас представляли собой жалкое зрелище. Опустевшие, они словно осиротели без своих обитателей, а я неожиданно поняла, рассматривая стойла, как много людей ушли на бой с моим мужем и как много их уже никогда не вернуться, не обнимут своих близких. От этих мыслей дрожь прошла по всему телу, и я закрыла глаза, чтобы не видеть всю эту пустоту, образовавшуюся не только вокруг меня, но и внутри, в моем сердце.

Как я раньше ненавидела Шаккара. Как мечтала о том, чтобы он исчез из моей жизни, как боялась его прикосновений...а теперь мечтала просто увидеть, прикоснуться, повторить слова любви и, наконец, услышать признание и от него.

«Услышу ли? — мелькнула мысль. — А что, если Сарнай не солгала? Что, если он действительно.» — подумала и тут же осеклась. Я не имела права так говорить. Мысли имеют свою, особенную силу и часто мы сами притягиваем к себе зло, думая о плохом.

— Ваша лошадь, госпожа! — проговорил конюх и подвёл ко мне белую кобылу. На её спине уже было седло, и я шагнула к лошади, намереваясь сесть. Конюх спешно опустился на колени, подставляя спину, и я проворно забралась на лошадь, схватив узду.