Сара Хеннинг - Морская ведьма [litres]

В свой первый визит я взяла фиолетовый камень. Он был небольшого размера. Я надеялась, что тетушка Ханса не заметит его исчезновения. Этого было достаточно, чтобы осуществить свой замысел. Еще я утащила одну из обветшалых книг с порванным корешком, выудив ее из-под брикета пчелиного воска и мраморной ступки с пестиком.

Поздней ночью я пробралась на пляж. Не доходя до Хаунештадской Бухты, береговая линия сужается. Скалы подходят к самому морю. Из воды торчат их острые зубы. Глубина здесь больше – волны бьют сильнее. Но меж двух огромных утесов затаился небольшой пляж. Повинуясь воле Урды, море омывало склоны утесов тысячелетиями. В результате над песком сформировались великолепные каменные своды.

Насколько мне известно, у этого места нет названия. Я никогда не видела, чтобы кто-то сюда ходил. Его невозможно увидеть с пляжа, а камни укрывают место от волн. Я называю этот пляж Лагуна Греты – в честь моей матери. Ей бы тут понравилось. В глубине лагуны находится маленькая пещера. В нее не поместились бы и двое человек. Однако расселина прекрасно подходит для хранения баночек с красителями и чернилами, которые мне доверила тетушка Ханса.

Я сдвинула несколько небольших камней – их я использую, чтобы прикрывать вход. Затем зажгла свечу. В кулаке я сжимала аметист. Слабый свет свечи упал на страницы раскрытой книги. Слова были древними, но казались знакомыми. Они прославляли могущество Урды, повелевающей морем и сушей. И пока волны бились о скалы у края лагуны, я несколько раз перечитывала неразборчивые строки, вновь и вновь повторяя заклинания. Так прошло много времени. К исходу дня я наконец почувствовала, как магия наполняет мое нутро.

Я практиковалась три месяца, прежде чем впервые заговорить лодку отца.

Спустя три дня он вернулся домой и привез кита – впервые за последние пару лет. Кит был тощий, но это ничуть не омрачило нашей радости.

С тех пор заговор – обязательный пункт.

Просыпаясь каждое утро, я чувствую сильную потребность: хочется предпринять все от меня зависящее, чтобы отец был сыт и здоров. Сердце неспокойно, пока я не внесу небольшой вклад и не совершу свой ритуал.

Даже когда отец на несколько дней уходит в море, а я ничем не могу помочь, я прихожу на пристань и заговариваю любой пришвартованный пустой корабль. Рыболовы уже привыкли ежедневно видеть меня там. Кажется, они не считают странным то, что я постоянно брожу по причалу, прикладывая сомкнутую ладонь к побелевшим от соли, старым, но надежным корпусам кораблей.

Сегодня я внесла особый вклад в общее дело. Мне не приходится ждать благодарности за свои тайные ритуалы. Однако я придумала кое-что, что можно использовать в открытую. Кое-что, что жители Хаунештада, несомненно, оценят и не будут считать просто проявлением милости Урды.

– Эви, дочка! – отец поднимает ящик на борт своего китобойного судна. Оно тоже названо в честь моей матери – «Малышка Грета». Все снасти и припасы уже погружены на корабль. Хорошо, что я успела застать его.

– Я уже думал, ты не придешь.

Я смеюсь, крепко сжимая в ладони минерал.

– Я, конечно, очень хочу, чтобы ты остался. Но это же не значит, что я не пойду тебя провожать.

На лице отца заиграла хитрая ухмылка. Его лоб был весь в веснушках, а среди темных волос красовались выгоревшие на солнце пряди. Хоть и родился в Италии, отец был датчанином до мозга костей.

Мы вместе поднимаемся по трапу. Он бросает ящик в полуметре от новаторского изобретения. Я уверена, устройство облегчит жизнь рыболовам, которые промышляют в скупых морях. Это средство обеспечит полное выздоровление – то, чего я не смогла добиться с помощью магии. Мое гарпунное ружье красуется на грот-мачте: оно представляет собой автоматический карабин, заряженный копьем на длинной веревке. Оружие блестит на солнце и выглядит просто великолепно – как я и предполагала.

Отец обнимает меня за плечи.

– Моя Эвелин – изобретатель.

– Пустяки, – отвечаю я. Хотя мы оба знаем, что это лукавство. Всю зиму я провела в попытках собрать эту штуковину из старого карабина и переделанного рыболовного багра. И при условии, что мои расчеты верны, гарпун с тросом, оснащенный взрывающимся наконечником, сильно сократит шансы кита на спасение. И если в первом плавании все пройдет гладко – мы, возможно, навсегда изменим традиции китовой охоты Хаунештада.

– Не скромничай. Он произведет революцию.

Я склоняю голову и поднимаю бровь.

– Он и на следующей неделе может произвести революцию.