Екатерина Флат - Проклятый принц [litres]

– Вы бы еще весь Вертим с собой прихватили. Только Садриг один и достоин присутствовать.

В последнее время он только и делал, что важничал. Его же назначили, так сказать, официальным послом между людьми и драконами, и теперь дракончик стал еще самодовольнее и хвастливее. Но я его уже другим и не представляла.

Нам пришлось плыть почти две недели. Погода стояла чудесная, море радовало умиротворенным спокойствием. Я знала, оно чувствовало, что остался последний штрих и воцарится окончательная гармония. Больше ничто его не терзало, не мучило, никакая тьма не нарушала равновесие созидания и разрушения. Да, проклятия больше не существовало…

Если честно, я сама еще не до конца это осознала. Проклятие сопровождало меня чуть ли не с первого дня в этом мире. А потом и страх за жизнь Дейвена. На душе словно лежал тяжелый камень, и я так к этому привыкла, что теперь, когда он исчез, боялась в это поверить.

Но ладно я, Дейвену пришлось тяжелее, ведь проклятие было с рождения частью его сущности.

– Знаешь, Арина, так странно… Я только сейчас понял, что никогда не чувствовал себя живым человеком. Я словно и не жил вовсе, а будто бы медленно и неотвратимо умирал. Но теперь… Я свободен от этого… Наконец-то я живу…

Мы не стали никому говорить об истинной причине. Конечно, Отражение проклятия сразу показало, что проклятия больше нет. В Совете архимагов решили, что все дело в соединившейся жемчужине, хоть эффект от этого проявился не сразу, а через несколько дней. Само собой, был такой праздник, которого Ариндейл, наверное, не видел за всю свою историю. Люди ликовали, море потихоньку отступало. Со временем даже поглощенные им острова должны были появиться вновь. В общем, будущее сулило только хорошее, и в этом не было никаких сомнений.

И доказательство этого маленькой искрой жизни крепло во мне. Я почему-то не сомневалась, что у нас будет мальчик, и, главное, уж точно совершенно свободный от всех проклятий. Настоящее чудо… Наше чудо… Названное в пророчестве союзом истинной избранницы и наследного принца… Ведь даже не о свадьбе шла речь, как мы всегда думали, а именно о зарождении новой жизни. Но поняли мы это только тогда, когда проклятие враз исчезло и оба сразу догадались почему…

Теперь дело оставалось за малым. Хотя вряд ли можно назвать несущественным возвращение Великой жемчужины в море. Дейвен точно рассчитал, когда можно попасть в подводный храм, и как раз в назначенный день наш корабль прибыл на место.

Правда, Дейвен был против, чтобы я поехала. Вдруг в моем положении морские путешествия вредны или еще что. Даже честно признался:

– Понимаешь, я ведь ничего в жизни не боялся. Да и смысл бояться, когда твоя смерть каждое мгновение в тебе самом. Но потом появилась ты, и я начал бояться за тебя. А теперь еще и за нашего малыша. Пойми, я просто хочу уберечь вас от всех бед.

– Вот как раз большой бедой будет, если я пропущу возвращение жемчужины в храм, – с улыбкой возразила я. – Дейвен, ничего страшного произойти попросту не может. Мы же будем в море, а море, сам знаешь, не причинит вреда своей избраннице.

– Моей избраннице, – ласково поправил меня он. – В первую очередь именно моей.

И вот в этот исторический день я стояла на палубе и смотрела на открывающееся чудо. Справа от меня дружно восторгались госпожа Амельда и господин Дарифф, ну а Садриг на их фоне походил на неодушевленную статую. Слева на перилах примостился Плеск, надутый от важности. Обнимающий меня Дейвен стоял позади, и я со счастливой улыбкой смотрела, как перед нами расступается море, обнажая дно.

Древний храм… Пусть без крыши и стен, но это нисколько не умаляло его величия. Идеально выстроенным кругом высились колонны из отполированного белого камня, сияющего сейчас на солнце. А в центре на алтаре было высечено изображение дракона – точно такое же, которое получалось, если на карте соединить линией острова Ариндейла.

По периметру храма собрались морские драконы. Внушительные, разных расцветок, держащиеся на почтительном расстоянии от алтаря. Для них происходящее было фактически священно. Сердце кольнула грусть, что Великий дракон этого не видит. Но, с другой стороны, он отдал жизнь именно ради воссоединения частей жемчужины – именно для спасения своей расы от вымирания. Плеск говорил, что у них нет письменности, как у людей, легенды и предания передаются устно из поколения в поколение. И подвиг Великого дракона никогда не будет забыт…