Екатерина Федорова - Дротнинг

Даже Асвейг на этот раз заговорила сразу, как только Харальд перехватил ее запястья покрепче. Однако слова чеканила с ненавистью. Из тонкой, как жердинка, девки, она стала пышногрудой и пышнозадой. Но кое-что от прежней Асвейг в ней все же осталось — то, как она смотрела, пусть и мимо Харальда, как вскидывала голову.

Грудастая Брегга, наоборот стала стройной, высокой, тонкой. И повадки у нее изменились. Старшая Гунирсдоттир теперь ничем не отличалась от запуганных, сломленных рабынь, которых Харальд за свою жизнь повидал достаточно…

Допрашивать баб Харальд закончил уже перед рассветом. А потом настал черед мужиков.

Первым в сарай завели Убби. И Харальд, посмотрев в лицо своего хирдмана, теперь украшенное парой кровоподтеков, спросил неторопливо:

— Что, Убби, одной рукой, но замахнулся на мою жену? Решил поквитаться со мной за Рагнхильд?

Однорукий хирдман одно мгновенье молчал, угрюмо глядя ему в глаза. Затем отвел взгляд. Неровно сказал:

— Рагнхильд я, конечно, никогда не забуду. Однако замахивался я не на твою жену, конунг Харальд. А на зверя, который укусил новую дротнинг моего конунга. Да еще на свадебном пиру, прилюдно. Хочешь меня наказать? А за что? За то, что я кинулся защищать твою нынешнюю бабу?

— Ты знал, кто эта волчица, — тихо уронил Харальд.

И змея над его плечом беззвучно качнулась. Он продолжил, ощущая, как по телу, начиная от шрама, вспахавшего брюхо, ползет холод — и как тяжело, ледяной трясиной, колыхнулась внутри ненависть:

— Все войско знало, что должно случиться с дротнинг Сванхильд. Все были предупреждены. Волчица, не испугавшаяся огней и людей, рядом со мной… это могла быть только она!

— А хоть бы и так, — вдруг буркнул Убби.

И зыркнул на Харальда исподлобья. Но тут же снова отвел взгляд. Заявил твердо:

— Я свой нож занес не сразу. Сначала посмотрел на тебя, конунг. Ты стоял неподвижно, пока ярлы у тебя на глазах резали волчицу. И обнимал при этом свою новую дротнинг! Что я должен был подумать? Только одно — кем бы эта волчица ни была, теперь она тебе лишь помеха. К тому же зверь перед этим напал на твою новую жену. И тебя укусил!

Харальд резко выдохнул, Убби смолк, точно почуял что-то. Снова быстро глянул в лицо конунга. Добавил уже не так уверенно, но громче прежнего:

— Если ты сам стоял и смотрел, как твою бабу полосуют ножами — то искать виноватых начинай с себя, конунг Харальд! Однако все обычаи на моей стороне! Волчицу я не тронул ни рукой, ни лезвием, ни словом. Тут даже вергельд платить не за что. И как только ты приказал, я отступил назад. Никого не ранил, не убил!

Хирдман замолчал, по-прежнему глядя в сторону. Харальд, ощерившись, негромко уронил:

— Так ты видел, как меня укусила волчица, Убби? Но тогда ты видел и другое. Что я не схватился после этого за нож. Даже не шевельнулся. А ведь ты никогда не был дураком, Убби. И раз там, в Йорингарде, вовремя сообразил переметнуться ко мне… то и тут наверняка успел понять, что я не в себе. Что стою столбом, потому что скован чарами!

Убби, уставившись в угол овчарни, хмуро начал:

— Мало ли что я понял…

Но тут же осекся. Точно осознал, что сболтнул лишнего.

— А что ж еще, Убби? — шипяще выдохнул Харальд, делая коротенький шаг вперед.

Над плечом радостно трепыхнулся змей. Харальд оскалился еще шире, не сводя глаз с Хирдмана. Посоветовал негромко:

— Не строй из себя девку. Выкладывай, Убби. Или хочешь, чтобы я сам рассказал, что у тебя на уме? Я женился на ведьме, которую искал, чтобы допросить. И она больше десяти дней водила меня за собой по крепости, как пса на привязи. Ты сообразил, что со мной неладно, еще до свадьбы. Ты все знал, и я это знаю…

— А хоть бы и так, — вдруг буркнул Убби.

И быстро глянул — но не на Харальда, а на змея, висевшего над плечом конунга. Заявил хмуро:

— Думаешь, я не понял, с кем ты тут дрался? Не с колдунами, а с богами, так ведь? Да начни я болтать о своих догадках с самого начала, у тебя и половины твоего войска не осталось бы. А то и четверти. И с кем бы ты брал Упсалу, конунг Харальд? Но я не припомню, чтобы ты мне хоть раз сказал — Убби, ты же сообразил, кто у меня во врагах, а людям не говоришь! Выходит, прежде моя недогадливость тебя устраивала, а теперь поперек горла встала? Нет уж, требуй ответа за мои дела, а не за догадки! Так оно будет по обычаю. И по совести!

Он прав, с ненавистью подумал Харальд. Черные тени, обложившие лицо и гриву Убби, стали резче.

Убби был прав. Догадки есть догадки, о них перед войском не объявишь. Его приказу хирдман подчинился беспрекословно, ранить Сванхильд он не успел…