Наталия Арефьева - Правда - в молчании призраков

Я сняла эту квартиру два года назад. Мне необходимо было личное пространство, пусть даже небольшое. Мама слишком давила на меня. Я ее понимаю, она меня любит и желает только хорошего, но с некоторых пор наша жизнь изменилась. Моя жизнь изменилась. И дело даже не в том, что я спирит. Конечно, это неприятно, но это не помешало бы выполнить план, который мои родители составили для меня на несколько лет вперед.

Я из преподавательской семьи. Моя мама преподавала историю мира, а отец — историю магии и символов в Академии государственной службы. История всегда была мне интересна, и я собиралась пойти по стопам родителей. Поступила на исторический факультет в Королевской Академии Эрдейла в столице, и можно сказать, в Академии госслужбы уже ждали молодого преподавателя истории.

Учиться нужно было четыре года, я поступила в шестнадцать, сразу по окончании школы, и все было хорошо. Но спустя два года умер отец. Он был найден в собственном кабинете в Академии, сидящим за столом. Никаких повреждений, внутренних или внешних, никаких следов борьбы. Можно было бы подумать, что его убили при помощи магии, если бы это было возможно.

В официальных бумагах причиной смерти значился сердечный приступ. Я ни секунды в это не верила. Отец отличался редким здоровьем, почти не болел. Его семья — одна из немногих, у кого магия сохранилась в большем объеме, чем у большинства. Именно это позволило ему преподавать ее в таком серьезном учебном заведении.

Чем больше у человека магический потенциал, тем крепче здоровье и сильнее иммунитет. Поэтому поверить в то, что у молодого, здорового мужчины, сильного мага просто остановилось сердце, довольно тяжело. Полиция завела дело, но его очень быстро закрыли. Почему-то у них подобная смерть подозрений не вызывала. Или им приказали закрыть на это глаза. Я до сих пор не верила, что это была естественная смерть, особенно учитывая, что месяца за три до этого отец стал скрытным и молчаливым. Мы стали меньше общаться, хотя до этого созванивались каждый день.

Мама тоже не верила в несчастный случай, но почему-то молчала, мне казалось, что она знает что-то, что помогло бы пролить свет на эту историю, но все разговоры на эту тему заканчивались ничем.

«Отец не был молчалив, он был сильно занят. Я рассказала тебе все, что знаю. Мне тоже все это кажется странным, но лучше тебе не лезть в это дело, дочь. Ради себя самой». Это все, что отвечала мне мама, когда я спрашивала ее о смерти папы, и я оставила попытки до нее достучаться. Слишком доверительных отношений у нас с ней никогда не было. Я всегда больше тянулась к отцу и на мне его смерть отразилась сильнее.

Когда во мне обнаружился дар, «закрываться» от призраков я научилась быстро и качественно. А когда сильно доставали, я просто рассказывала родителям. Не знаю, что они делали с моими рассказами, я старалась сразу обо всем забыть.

Но после смерти папы я почти не «закрывалась» в надежде, что он придет ко мне и покажет, что произошло. Призраки повалили ко мне толпой, я пошла в полицию Оферхолма, но там от меня отмахнулись, и я стала, как и раньше рассказывать обо всем маме или преподавателям.

Конечно, кроме меня, в Академии еще учились спириты, но особой дружбы между нами не было, и даже они смотрели на меня косо. «Открываться» специально — чревато для психики, но меня это не волновало. Я ждала папу.

Я закончила Академию, но, вопреки не изменившимся планам мамы, не пошла работать по специальности. Через год после трагедии, на зимних каникулах, мне явился брат Томаса Бейнса, и после окончания Академии я на год погрузилась в свой дар и стала тесно сотрудничать с полицией.

И все еще ждала папу. Мама бурно выражала недовольство тем, что я не стала преподавать после обучения, но я больше не хотела связывать свою жизнь с преподаванием и вообще с наукой. Через год я почувствовала, что устала. Устала от вечного противостояния с мамой, устала от призраков, практически поселившихся в моей голове.

Я сняла квартиру на другом конце города и устроилась работать в бар, расположенный поблизости. Хозяину бара Сэму, сразу сказала о своем даре, но его это абсолютно не смутило. Оказалось, его мать была спиритом, а у его, единственного на тот момент, бармена, Фрэнка, спиритом была сестра. Я тогда еще посмеялась, прямо рассадник сверхъестественного, а не бар. На том и порешили. Фрэнк быстро научил меня премудростям профессии, и я как-то сразу стала своей у постоянных клиентов и случайных посетителей.