Екатерина Кариди: Проданная королева

Мирослава задохнулась от обиды и возмущения, рот приоткрылся, ловя воздух. И в ту же секунду он коснулся ее губ большим пальцем, чуть проталкивая его внутрь. Миру затрясло, от неожиданности пропал голос.

А он продолжал шептать:

— Твой отказ ничего не меняет, мои условия останутся прежними. Ты. Подо мной.

Вадим, казалось, ушел в себя, водя пальцем по ее губам, глаза подернусь пьяной дымкой.

— Что вам нужно?! — выкрикнула Мира отдергиваясь. — Я же готова отдать все хоть сегодня же!

— Все. Мне нужно все, Мирочка, — также внезапно отстраняясь, жестко проговорил Вадим развернулся и пошел на выход.

У самых дверей гостиной коротко бросил через плечо, как отрубил:

— Завтра.

Мирослава слышала, как закрылась входная дверь. В каком-то оцепенении опустилась на диван. Как он может?! Неужели ему не стыдно? Перед покойным отцом, перед Альбиной?

Нет смысла разбираться в его душе. Надо что-то делать.

Резко поднялась, понимая, что времени очень мало.

Илья Владимирович оставил ей контакты на случай крайней необходимости, вот сейчас такой случай и настал. Отыскав среди прочих записей телефон личного адвоката покойного мужа, позвонила и попросила о встрече.

Адвокат Гершин откликнулся на просьбу сразу. Выразил согласие приехать немедленно и оформить отказ от наследства, а также все бумаги, дающие право представлять ее интересы. Потом он добавил еще кое-что, показавшееся Мирославе странным, но в тот момент, занятая мыслью поскорее покончить с этим, она не обратила внимания.

— Илья Владимирович оставил дополнительные указания на случай, если возникнет ситуация, о которой мы сейчас говорим. Мирослава Леонидовна, — он достал из кармана продолговатую коробочку и протянул ей. — Это вам, велено передать.

— Кем велено? — напряглась Мира.

Теперь уже все казалось подозрительным.

— Вашим покойным супругом. Он оставил специальное указание передать вам этот подарок, в случае, если вы откажетесь от той доли наследства, что положена вам по завещанию.

У Мирославы сжалось сердце. Даже оттуда, из-за смертной черты он защищал ее…

— Что это? — спросила, принимая коробочку.

— Не знаю, Мирослава Леонидовна. Это подарок. Ну вот и все. Всего вам доброго, — стал прощаться Гершин.

— Игорь Наумович, — проговорила Мира. — Меня не будет ближайшие полгода…

— Не извольте беспокоить. Как связаться со мной, вам известно?

— Да, конечно, — ответила та.

— Вот и хорошо, — ответил старый адвокат, и глаза его как-то странно блеснули, весело, бодро и молодо, как перед хорошей дракой. — Желаю вам удачно отдохнуть, Мирослава Леонидовна.

Гершин ушел, когда было около восьми вечера. Мирослава посмотрела на часы. Неплохо. Оперативно справились. Теперь еще один звонок.

В припаркованном недалеко от подъезда неприметном автомобиле с тонированными стеклами сидели две женщины, пристально наблюдали за домом Мирославы Леонидовны Волгиной, а также за всеми, кто посещал ее в этот вечер.

Видели они и Вадима Балкина, и приехавшего вслед за ним адвоката покойного Ильи Балкина Игоря Гершина. Более того, крохотный липкий плевочек, усиленный заклинанием слежения, что София Степановна незаметно оставила на платье Мирославы во время непринужденной беседы на кладбище, позволил услышать все, о чем там говорилось.

Занятия прикладной магией были тайным хобби Софии Степановны, а талант к этому с давних пор передавался в семье по женской линии. Правда, не все могли унаследовать ведьмовской дар. У дочери его, к сожалению, не было.

Из дома Мирославы только что вышел адвокат. София Степановна проводила взглядом его отъехавшую машину и повернулась к дочери. Хотелось ее ободрить. Альбина была в ярости, слишком тяжело переварить то, что они не так давно слышали.

— Так вот как…! Не договорился, значит?!

— Ты так реагируешь, будто это его первая шлюха. Были до нее, будут и после. Гораздо важнее другое.

— Да, ты права, были и будут, — зло фыркнула женщина, опуская ресницы.

Потому что это больно. Это действительно больно, когда от ревности темнеет в глазах.

— Ты не понимаешь, мама… — она задыхалась, слова давались с трудом. — Таким я его еще никогда не видела. Он просто одержим ею… Мне кажется, она что-то сделала, как-то присушила покойного папашу, а теперь взялась за моего Вадима.

Мать смотрела на нее с сочувствием. Для потомственной ведьмы было ясно, что обычного приворота, о котором говорит дочь, здесь нет, тут присутствует нечто похуже.