Наталья Медянская: На перекрестке миров [СИ]

— На такое мы не договаривались! — зло выплюнула я.

Как ни странно, мужчина слез с меня. Прошел к столу и скинул на него свой нож. Я облегченно выдохнула и уже ждала, что меня развяжут. Но не тут-то было. Как оказалось, Вандебор попросту собрался сменить одно орудие изощренной пытки на другое. Теперь в его руках обосновалась небольшая черная плетка из мягкой кожи.

Я испуганно вскинулась и поспешила подтянуть ноги, чтобы, в случае чего, было удобнее лягаться. Вандебора моя реакция явно позабавила. Он расплылся в слащавой улыбке и окинул голодными взглядом мое тело, перекинул плеть из руки в руку.

— А мне казалось, вы обещали во всем ублажать меня, анья. Разве не вы говорили, что я останусь доволен? — проговорил мужчина, поигрывая кручеными кожаными шнурами.

Говорить-то говорила. Вот только, никто не предупредил меня, что торговец окажется таким извращенцем! Знала бы я, на что подписываюсь…

— Впрочем… — Вандебор присел на край прикроватного столика и, любовно поглаживая рукоять плети, продолжил: — Вы вольны в любой момент отказаться. Можете уйти хоть сейчас. Но… В таком случае, о Кристальной росе можете забыть.

Вот же… урод! Грязный извращенец! Шантажист хренов!

Я сжимала кулаки от злости, лихорадочно прокручивая в голове варианты. Обдумывая, можно ли достать Росу другим способом. Вандебор хранил ее в сейфе со сложным механическим замком, а я в них совершенно ничего не понимаю. Да и как я доберусь до сейфа, если сейчас покину этот дом?

Захотелось завыть от отчаяния.

— Так что скажете, анья? — словно прочитал мои мысли собеседник. — Будем играть по моим правилам? — Я с опаской покосилась на плетку. — Не бойтесь, я буду нежен. Вам понравится.

— Это вряд ли, — буркнула себе под нос, понимая, что меня загнали в тупик. И прекратить все это хочу, и понимаю, что отступать глупо. До конца срока осталось всего два дня. Я столько всего вытерпела, неужели же сейчас дам слабину и останусь ни с чем?

— Проверим? — лукаво изогнул бровь мужчина.

— Как вам будет угодно, — скрипя зубами, выдавила я, смиряясь со своей незавидной участью. В конце концов, навредить он мне не навредит — не такой же он псих, да и я тогда смогу предъявить побои. Зачем такому влиятельному человеку пятно на репутации? К тому же, вряд ли он горит желанием лишиться своего мужского достоинства. Хотя я бы с удовольствием ему кое-что отчекрыжила. Собственноручно!

— Ну вот, и славно. — Мужчина вновь подошел ко мне, забрался на постель и, не встретив с моей стороны ни толики сопротивления, схватил за бедра и крутанул на живот.

Я застонала от боли. Веревки на запястьях скрестились и натянулись, ощутимо натирая нежную кожу. Пришлось задрать руки как можно выше над головой, чтобы избавиться от давления пут.

Я почувствовала, как Вандебор вновь оседлал мои ноги и прошелся по ягодицам плетью, будто погладил. Невесомо и мягко. Но я знала, что это всего лишь начало. Любая игра начинается невинно, и можно лишь гадать, как далеко она зайдет. Вандебор выдержкой не отличался и очень скоро от простых поглаживаний перешел к хлестким ударам.

Я уткнулась носом в подушку и стиснула зубы, стараясь никак не реагировать на его извращенные «ласки». Ни криков, ни стонов он от меня не дождется — хрен ему!

Я была непреклонна и стойко терпела все издевательства. Даже когда он прошелся плеткой по спине и гораздо более чувствительным бокам — не издала ни звука. Хотя, возможно, в этой своей принципиальности поступила глупо. Я знала, какой реакции он от меня ждет, и упрямо сопротивлялась. Хотя, если бы закричала, глядишь, этот извращенец быстрее дошел бы до кондиции и оставил меня в покое.

Впрочем, и игры с плеткой ему в итоге наскучили, он с яростью откинул ее и навалился на меня всем своим немалым весом. Жарко пыхтел в ухо и капал потом на шею. А я просто лежала, ткнувшись носом в подушку, и уговаривала себя еще немного потерпеть.

И странно, вроде ничего и не делала. Но когда хозяин, вдоволь наигравшись, ушел, я почувствовала небывалую усталость. Веревки он развязал, и я потирала покрасневшие запястья, думая, что даже этого хватило бы, чтобы донести на Вандебора и навсегда лишить его возможности быть мужчиной.

Мысль была приятна. Настолько, что я позволила себе улыбнуться и поставила мысленную зарубку обдумать эту идею, когда выберусь отсюда. А потом вспомнила про настойку. Попробовала подняться с постели, сидеть оказалось невыносимо — ягодицы горели огнем. Я с трудом добралась до купальни и приложила к покрасневшей коже мокрое холодное полотенце. Потом посмотрела в зеркало — волосы растрепаны, губы припухли, на ключице багровеет пятно засоса. Да, хороши же вы, анья Эдан. Ночные Фиалки, и те выглядят лучше. Прав был Рей, когда обозвал меня шлюхой. Она и есть.