Карина Пьянкова - Леди строгих правил. Леди при дворе

Королева, устроившаяся во главе стола, недовольно поджала губы. Теперь ее внимание полностью переместилось на кузена.

– Греи... Дорогой Николас, последние несколько лет это твоя навязчивая идея. И мы недовольны... Эти ваши... колдовские выяснения отношений изрядно беспокоят и меня саму, и, разумеется, моего супруга. Думаю, вам давно пора примириться... Что бы ни произошло в прошлом – это уже прошлое, и его не стоит ворошить.

Я покосилась на мисс Оуэн и заметила, что та сильно побледнела. Вот только я не могла понять, было ли это от возмущения или же из-за того, что девушка беспокоится о судьбе Рэймонда Грея.

– Невозможно... Просто невозможно, – холодно отрезал лорд Дарроу. – Мои племянники остались сиротами...

Это прозвучало как приговор. Примиряться с семейством Грей его милость совершенно точно не собирался. Даже несмотря на увещевания кузины-королевы. Должно быть, покойную сестру лорд любил свыше всякой меры.

– Я знаю, как ты скорбишь по Мэриан... Я все понимаю, но вина Греев все-таки не была доказана, – королева мягко принялась уговаривать кузена. – А карать без суда не можешь даже ты.

Странно, что она не пробовала приказать родственнику. Или же попросту понимала бесполезность подобной затеи?

– Разве? – иронично осведомился лорд Дарроу у кузины. – Помнится, когда речь зашла о Маргарет Дрэйк, мне было сказано совершенно иное.

Что? Услышав печально знакомое имя, мы переглянулись с мисс Оуэн. Словно бы и не было нашей с подругой затянувшей ссоры, и мы снова друг друга прекрасно понимали. А после поймала взгляд и мистер Уиллоби.

Выходит, его милость мог отправить на казнь Маргарет Дрэйк одним лишь своим самовластным решением? По сути, ее отдали ему, бросили словно кость собаке... Позволили делать все, что ему заблагорассудится... Но лорд Дарроу предпочел проявить обычно несвойственное ему милосердие и просто отправил девушку в заключение.

Мисс Оуэн медленно, но верно заливалась краской. Очевидно, она многое наговорила дяде по поводу мисс Дрэйк. И наверняка эти вещи не были слишком уж приятными.

– Это иное, – с явным раздражением повторил мужчина и прожег ее величество гневным взглядом. – Мисс Дрэйк слишком юна, чтобы судить ее по всей строгости. К тому же...

Королева Вирджиния махнула рукой и, повысив голос, заявила:

– А еще она подопечная леди Элинор Уайтберри, которая наверняка бы не поняла, если бы ты отправил на плаху... Ах нет, прошу прощения! ...на виселицу, ее воспитанницу!

Ну, хотя бы не я одна подозреваю его милость в излишней склонности к этой красавице. Как бы он ни отрицал саму возможность подобной связи... Но если женщина столь вызывающей красоты желает поймать в свои сети мужчину, у него не остается шансов избежать ее чар.

– Боюсь спросить... причем тут леди Элинор? – практически прорычал лорд Дарроу. – Или у всех женщин один разум на всех разом?

Похоже, мужчину изрядно раздражали подобного рода домыслы в отношении своих симпатий. Если не сказать еще что-то... Между бровями лорда пролегла угрюмая складка, а в глазах появилось поистине жуткое выражение.

– Итак... Кто же еще помимо меня подозревал тебя в связи с Элинор Уайтберри? Наверняка мисс Уоррингтон. Это ведь о ней ты говорил «Достаточно цинична, чтобы выжить в столице».

Мне оставалось только смущенно молчать, потупившись. Тем более, мне никак не удавалось понять, подобное замечание – это комплимент или наоборот? Цинизм вряд ли можно назвать чертой, которая красит молодую леди. Хотя у его милости определенно свои критерии оценки достоинств и недостатков...

– В любом случае, ты пощадил мисс Дрэйк, но не собираешься проявить милосердия в отношении семейства Грей! – негодующе воскликнула королева. – Вина Маргарет Дрэйк уже доказана! Она пыталась причинить тебе вред! И пыталась убить твою подопечную, если ты вдруг позабыл! В то время, как против Греев у тебя нет ничего, кроме твоей слепой веры в их вину. Забудь о мести, Николас. Это мучает тебя самого! Я прошу, займись прямыми обязанностями и оставь старые свары!

Мистер Уиллоби уставился в свою тарелку так, будто в ней был не суп, а все истины мира.

Эбигэйл, кажется, забыла, как дышать, а ее брат смотрел на дядю, не отрываясь. Возникало ощущение, будто все чувствовали приближение бури. И она разразилась.

Ярость лорда Дарроу исключала крик. Он, напротив, говорил тихо, вкрадчиво, даже немного тише обычного.

– Если тебе безразлична судьба Мэриан... то мне не о чем говорить с вашим величеством, – слишком уж спокойно произнес мужчина. Первый раз он обратился к собеседнице как к королеве, а не как к своей родственнице.