Карен Линч: Убежище [ЛП]

У меня внутри всё перевернулось.

— Где она сейчас? Мне нужно всё объяснить…

Джордан схватила меня за руку.

— Притормози. Прежде чем ты увидишь Эмму, я хочу знать, почему ты не уберёг её от этой волчицы. Ты должен был знать, что эта девушка была опасна после того, как она чуть не напала на Эмму в первый раз.

Холодок пробежал у меня по спине.

— О чём ты говоришь?

— Я говорю об этой сучке Лексе. Она пыталась убить Эмму в субботу.

— Что? — прохрипел я.

— Эмма ехала на своём скутере по какой-то старой дороге вдоль утёса, там-то её остановила Лекса и сказала, чтобы она держалась подальше от тебя. Когда Эмма попыталась уехать, Лекса обратилась и погналась за ней.

Я пристально посмотрел на неё.

— Она стала причиной несчастного случая с Эммой?

— Она гналась за Эммой до главной дороги, где та чуть не врезалась в микроавтобус. Водитель рассказал полицейским, что видел большую белую собаку, бежавшую за скутером. Какого цвета Лекса?

Моё сердце бешено заколотилось, а руки сжались в кулаки от захлестнувших меня гнева и чувства вины. Джордан была прав, это была моя вина. Если бы я доложил о Лексе Максвеллу, как следовало, она бы никогда не причинила бы вреда Эмме. Я думал, что она оставила меня, когда узнала, что я запечатлелся на Эмме. И раз уж Лекса попыталась убить человека, особенно пару оборотня, с ней должно быть было что-то серьёзно не так.

Джордан щёлкнула пальцами перед моим лицом.

— Эй, остынь. Твои клыки уже видны.

Я глубоко задышал, пока не успокоился и мои клыки не втянулись.

— Я позабочусь о Лексе, — сказал я твёрдым голосом. — Но сначала мне нужно увидеть Эмму.

— Вторая дверь за постом медсестер. Честное предупреждение, волчонок, если ты заставишь её плакать, я тебя кастрирую.

Я кивнул и пошёл в палату Эммы. Осторожно прикрыв за собой дверь, я обошёл занавеску, закрывавшую кровать. Мой желудок сжался, когда я увидел её лежащей в постели, подключенной к капельнице. Её лицо было бледным, а тёмные волосы рассыпались веером по подушке. У неё была гипсовая повязка на правой руке от запястья до локтя, но я не видел никаких повреждений головы. Слава Богу, что у неё был шлем, иначе всё могло быть хуже...

Я с трудом сглотнул и подошёл к кровати. Её рука была холодной и маленькой, и её пальцы вздрогнули от моего прикосновения.

— Мне так жаль, Эмма. Мне никогда не следовало покидать тебя.

Я сел на стул рядом с кроватью, по-прежнему держа её за руку. Увидев её такой, я испугался. Это было жестоким напоминанием о том, как уязвима она была, как легко я мог потерять её. И её последним воспоминанием о нас, был бы мой уход от неё.

Джордан была права, я сбежал в то время, когда Эмма нуждалась во мне больше всего, потому что я не мог справиться со всем. Она прошла через ужасы, которые я даже представить себе не мог, и она доверяла мне, потому что любила меня. И как я отплатил ей за доверие? На одном дыхании я сказал ей, что люблю её, и ничто не изменит моих чувств к ней, а в следующее мгновение я повернулся к ней спиной.

Прошёл час, прежде чем она пошевелилась. Её глаза медленно открылись и, повернув голову, она посмотреть на наши соединённые руки. Она подняла на меня глаза и печаль в её взгляде опустошила меня.

— Привет, — тихо сказал я. — Как ты себя чувствуешь?

Она облизнула губы.

— Я в порядке.

— Мне очень жаль, что я не пришёл раньше. Я охотился и ничего не знал о несчастном случае. Я приехал, как только получил сообщение от Джордан.

Она слегка кивнула и отвела взгляд.

— Тебе больно? Могу я чем-нибудь помочь?

— Нет, — сказала она глухим голосом, от которого у меня заныло в груди.

Я чувствовал, как она отдаляется от меня, и отчаянно пытался всё исправить.

Дверь открылась, и вошёл врач средних лет, а за ним следовала Джордан. Эмма тихонько высвободила руку из моей хватки и посмотрела на улыбающуюся женщину, чьё имя было написано на табличке — доктор Элиза Уэббер.

— Хорошие новости, Эмма. Мы выписываем тебя, — она проверила гипс Эммы и сняла кое-какие жизненно важные показатели. — Всё выглядит хорошо, но тебе придётся не напрягаться, пока сломанные рёбра не заживут. Гипс должен остаться на шесть недель.

Сломанные рёбра и сломанная рука? Мой гнев вспыхнул с новой силой. Лекса дорого заплатит за это. Если бы она была мужчиной, я бы убил её за то, что она причинила боль моей паре.

Доктор Уэббер сверилась с картой, висевшей на изножье кровати.

— Я могу выписать тебе рецепт на обезболивающие, если они тебе понадобятся.