Дарья Кузнецова - Образцовый самец

– Надо же, всё-таки он, – задумчиво пробормотала я. - В голове не укладывается, как это всё получилось… Да ещё по такой банальной причине!

– А ты ожидала заговора мозгоедов? - иронично спросил начбез.

– Ну хотя бы. Впрочем… Знаешь, вот тот факт, что он оказался игроком, почему-то не очень удивляет. Мне кажется,именно такой порок подходит ему идеально. Ко всему его облику, к работе, к личности. Наверное, если подумать,только как-то так и могло объяcняться его участие. Азарт и долг перед опасными людьми – это более подходящий Баеву мотив, чем внезапная жажда наживы,или тем более вдруг открывшийся фанатизм,или вхожесть в верхи «Последнего часа». Но всё равно не по себе. Он казался таким хорошим… неужели не придумал дpугого выхода?

– Скорее всего, ему не дали такой возможности, - предположил Захар. – Не удивлюсь, если окажется, что вышли на него намеренно, как на подходящий ключ к станции.

– И теперь его казнят, да? За измену же полагается высшая мера.

– Не знаю, от многого зависит, – неопределённо пожал плечами мужчина. - Но я сомневаюсь. Баеву нет резона упираться, он наверняка будет старательно сотрудничать со следствием. Но срок всё равно получит очень большой, заслужил.

– Наверное, - я нервно повела плечами. Думать о последних событиях не хотелось, но – думалось. И было от этих мыслей грустно и противно. Конечно, хорошо, что со всем разобрались и всё выяснили, но...

– Как первый рабочий день? - спросил Гаранин.

Только теперь я обратила внимание, что в голосе полковника, вообще в том, как он шёл рядом, сцепив руки за спиной, ощущалось странное напряжение. Покосилась на мужчину растерянно, но сказала:

– Рабочий – хорошо, мои явно обрадовались появлению останков прототипа.

– То есть мы не зря трое суток летели верхом на ящиках?

– Не зря, - коротко ответила ему. Потом подцепила под локоть и спросила насторожённо: – Зар, что-то случилось?

– Нет, я… – проговорил, машинально согнув руку, чтобы мне было удобнее держаться. Запнулся и, отмахнувшись, накрыл мою ладонь своей. - Не обращай внимания. Я соскучился.

– Так, погоди. Ты что, опять какие-то выводы сделал?! – сообразила я. Остановилась возмущённо, поймала его за воротник формы, чтобы развернуть к себе. - Ну-ка в глаза смотри! Что ты там опять напридумывал?

В ответ начбез засмеялся, заметно расслабившись.

– Никаких выводов, я же обещал, - заверил он. - Просто… лёгкие опасения.

– Дурак ты, Гаранин! – буркнула я, но продолжать ругаться не стала. Просто потянула мужчину к себе за всё тот же воротник, заставляя нагнуться.

Намёк был понят правильно,и через мгновение мы уже увлечённо целовались, прямо посреди коридора. И мне было совершенно плевать, как на это отреагируют окружающие. Даже, если совсем честно, хотелось, чтобы кто-то нас застукал. Пусть уже поскорее сплетня облетит станцию и забудется, чтобы Захар перестал дёргаться по мелочам.

Удивительно, как такой серьёзный, бесстрашный профессионал может быть таким неуверенным в себе, когда дело касается личных отношений! Даже как-то неловко, что такие эмоции вызываю у него именно я. И ведь вроде бы ничего для этого не делаю…

Странно, но упорство Гаранина в собственных заблуждениях и опасениях – конечно, в тех случаях, когда он не делал выводoв, а само по себе, - уже совсем не раздражало и вызывало только одно желание: как-то успокоить, убедить, доказать ему, что повода для беспокойства нет. Ну в самом деле, куда я от него денусь-то?

– Знаешь, оказывается, это был очень длинный день, - пробормотала я через пару минут мужчине в губы. - Я ужасно соскучилась. Куда ближе, к тебе или ко мне?

– Наверное, ко мне.

По дороге нам вообще никто не встретился, станция как будто вымерла, хотя обычно жизнь здесь кипит круглые сутки – люди работают в разные смены, никакой единой на всех ночи. Даже освещение в коридорах всегда приятно-приглушённое, утренне-вечернее.

В каюте некоторое время было не до пустой болтовни и не до сомнений со всякими посторонними мыслями. А вот потом, когда мы лежали рядом, обнявшись, и я рассеянно выводила кончиками пальцев узоры на груди мужчины, мысли эти нагнали.

Я с удивительной ясностью понимала, что не желаю расставаться с этим человеком. Совсем. Хочу не встречаться от случая к случаю и приятно проводить время, а – иногда расставаться, на положенные графиком восемь рабочих часов, чтобы непременно в середине дня встретиться и пообедать тоже вместе. Засыпать и просыпаться рядом,и чтобы никому даже в голову не приходило, что это – временно.